телефонами, вывешенными на сайте.
– А вы не могли бы дать мне его электронный адрес, – попросил он нежно, – я бы копию прислал.
Адрес дали – тоже другой.
Ну что ж. Уже кое-что.
К тому времени, как в кабинет вошел Расул Магомедов, скучающий, томный, в необыкновенных ботинках и галстуке, Архипов осторожно влез во внутреннюю переписку компании «Эйч уай», дочерней структурой которой был тот самый «Путь к радости».
«Эйч уай» расшифровывалось, естественно, как «Help yourself», что Архипов перевел так – спасение утопающих дело рук самих утопающих.
Несколько длинновато, но зато отражало суть.
– Звал? – издалека спросил Расул и к архиповскому столу не пошел, уселся в кресло у самой двери. Уселся и вытянул ноги в безупречных ботинках.
В необыкновенных безупречных носах тотчас же отразился свет многочисленных лампочек. Расул с удовольствием посмотрел, как блестят его ботинки, и снял невидимую пылинку с необыкновенно безупречной брючной стрелки.
Все эти маневры были проделаны так, чтобы Архипов их непременно заметил.
Архипов заметил.
Больше того – оценил.
Они работали вместе много лет и все эти годы играли в одну и ту же игру.
Архипов – как бы самодур-начальник, не дающий никакого простора творческому гению.
Магомедов – как бы творческий гений, едва выносящий самодура-начальника.
Архипов прямолинеен, несгибаем и силен. Победить его в открытом бою нельзя.
Магомедов хитер, уклончив и по-восточному сладкоречив. Объехать его на кривой – или даже на прямой! – козе невозможно.
Вдвоем они составляли идеальную пару.
Все самые главные стратегии, самые лучшие ходы, самые выгодные заказы они придумывали, осуществляли и добывали вдвоем. Вне конторы они никогда не дружили и ничего не знали друг о друге – как будто слегка опасались один другого.
На столе у Магомедова стоял потрет сногсшибательной красавицы в национальном костюме – правильное лицо, ровные брови, чистая кожа, темные глаза, подобные горным озерам. Архипова разбирало любопытство, и он спросил, не удержался.
«Это моя дочь, – ответил Расул с удовольствием и взял в руки портрет. – Всю зиму в Лондоне проучилась, а теперь к бабушке в Махачкалу уехала. Очень хорошая девочка, умница».
Представить партнера в роли отца сногсшибательной красавицы Архипову было трудно – может, потому, что Расул года на два младше его, а у самого Владимира Петровича нет никаких детей, ни больших, ни маленьких. Этот портрет еще как будто отдалил их друг от друга, а теперь Архипову нужна помощь.
– Кать, принеси нам чего-нибудь, – попросил он в селектор. Ничего ему не хотелось. Но он не знал, как именно станет просить Магомедова о помощи, и еще понимал, что без него не обойдется.
– Ты что будешь, Расул?
– Кофе и боржоми.
– Ты бы лучше сел поближе, – попросил Архипов, сердясь от неловкости. – Что ты как в гостях, ей- богу!
– Я и есть в гостях, – ответил Магомедов ласково. – Я в своем кабинете дома. А в твоем всегда в гостях.
Тем не менее поднялся, неторопливо приблизился к архиповскому столу, вытащил стул и сел.
Вошла Катя с очередной порцией кофе. Архипов подождал, пока она выйдет, проводил глазами узкую спину и решительно произнес:
– Мне нужна помощь.
Магомедов ничего не ответил и ни о чем не спросил: Восток дело тонкое! Вытащил сигареты, золотую тяжелую зажигалку, прикурил и блаженно прикрыл голубые голливудские глаза.
Достал мобильный телефон, нажал кнопку и долго не отпускал – выключил.
Архипов понял это так – я готов слушать очень внимательно. Давай.
Почему-то ему вдруг стало страшно, как на экзамене.
Ну, Владимир Петрович, вожак стаи, ну совсем с ума сошел!
– Я тебе расскажу, а ты мне скажешь, реально это или нет. Из нас двоих гений только один.
– Я, – подсказал Магомедов.
– Ну, конечно, – согласился Архипов. – Никто и не спорит.
Он рассказывал три минуты. Почему-то ему казалось, что эта дьявольская история отнимет у него много часов.
Расул слушал и все так же блаженно курил – ну как пить дать Шерлок Холмс дагестанского разлива!
