– Как можно! – вскричал Архипов. – Конечно, нет! Но у меня… сломалась машина. Прямо посреди улицы. Мне пришлось срочно ехать в сервис. Такая незадача!
Спохватившись, он нашарил на полу пластмассовую щетку и стал стучать ею по обшивке двери, имитируя шум мастерской.
– Да, – сказала она, – незадача. А… завтра? Вы не можете?
– Могу, – уверил Архипов, – но давайте лучше посетим контору на Чистых прудах. Зачем вы выдумали какую-то «Чертановскую»!
– А вам… какая разница?
– Никакой. Очень далеко и неудобно, а так никакой. А почему вы домой не возвращаетесь, Мария Викторовна? Все соседи переполошились. Гаврила Романович хочет заявление в милицию писать, что человек у нас пропал.
Двое на заднем сиденье, вытянув шеи, уставились друг на друга.
– И телефона вашего у меня нет, – сварливо продолжал Архипов, – а я вам позвонить хотел. Пригласить на чашку пива. У этой вашей подруги какой телефон?
– Телефон? – повторила Маша Тюрина за двумя стеклами – японским и немецким.
Двое замахали руками.
– У нее есть телефон, – торопливо сказала Маша, и Архипов улыбнулся, – но она никому не разрешает его давать. Мы с вами… завтра увидимся, если все будет в порядке.
– А если не будет?
– Что?
– Говорю, машину сначала надо починить!
Почему-то ему все время казалось, что она его видит, а те двое – нет.
– А вы ее до завтра почините?
– Кого? – удивился Архипов, думая только о том, что она его видит.
– Машину.
– Я не слесарь, Мария Викторовна. Надеюсь, что слесарь починит.
– Тогда давайте перенесем все на завтра. Пожалуйста, Владимир Петрович! Мне ведь даже домой вернуться невозможно, потому что это больше не моя квартира!
Судя по тому, как шевелились губы у женщины слева, в данный момент суфлировала именно она.
– О чем разговор, я верну вам вашу квартиру! – вскричал Архипов. – У меня своя есть, чужого мне не надо!
– Тогда… завтра. В четыре. В Чертанове, у метро. Сможете?
– Смогу, – ответил Архипов, который вдруг изнемог от напряжения и от бессмысленности разговора, и нажал кнопку.
Маша Тюрина в «Мерседесе» сунула трубку мужчине, и некоторое время тот о чем-то разговаривал с женщиной. Маша участия в разговоре не принимала, сидела, съежившись и странно уменьшившись.
– Надо было сразу все мне рассказать, – злобно, адресуясь к ней, вымолвил Архипов. – Сидела бы сейчас со мной, а не с какими-то ублюдками, прости господи!
Она ничего не ответила.
Водитель запустил мотор, и громоздкая машина стала медленно, в несколько приемов, отчаливать.
Архипов отпустил ее довольно далеко – светофор должен был переключиться на красный и задержать ее. Светофор переключился и задержал, Архипов пристроился в крайний правый ряд, за запаленный грязный грузовичок, и быстро позвонил Расулу.
– У них «Мерседес», – сообщил он, как только тот ответил. – Не слишком новый, но солидный. Ее я даже видел. Они припарковались прямо за мной. С ней двое – баба и мужик. По виду не охранники.
– Зачем ее охранять, слушай? – спросил Расул с раздраженным акцентом. Видно, Архипов оторвал его от чего-то важного. – Она, что, леопард, твоя Маша? Прыгнет и убежит? Зачем звонишь?
Не мог же Архипов сказать ему, что звонит потому, что беспокойство впивалось ему в позвоночник, не давало сидеть, грызло изнутри, выло, как бензопила «Дружба»!
– Как у тебя дела?
– Нормально мои дела. Приедешь – поговорим.
И повесил трубку: Восток – дело тонкое!
Архипов медленно тронулся за запаленным грузовичком, не теряя «Мерседес» из виду. В колонках гремел «латинос», а он не знал, как сделать потише. Черт бы побрал этого Расула с его восточными штучками!
Пошел дождь, «дворники» тоже нашлись не сразу, и Архипов чуть было не потерял «Мерседес», который поворачивал направо. В последний момент Владимир Петрович увидел солидный багажник и широкий бампер и успел свернуть за ним.
Ехали недолго.
«Мерседес» еще раз повернул направо, во двор, чуть-чуть проехал и встал. Архипов приткнул машину к
