должно быть, уже в курсе, что начальник и зам крупно поругались.
Все мужики – кретины и недоумки, вне зависимости от возраста и положения. Вот свежая и конструктивная мысль.
Про конструктивные мысли Кира вчера вдоволь наслушалась на заседании думского комитета, где она представляла «прессу». Разговоров было море. Конструктивных мыслей – ни одной.
– …если ничего не понимаешь! – разорялся за стеной начальник Константин Сергеевич Станиславов. Кажется, его матушка была большой поклонницей русского драматического искусства, вот он и стал Константин Сергеевич, да еще Станиславов! – Я не намерен больше печатать бред, который ты мне подсовываешь! Ты сколько денег имеешь с каждой полосы?! А?! Нет, ты мне скажи!..
– И скажу, – орал в ответ зам. Его звали гораздо менее поэтично, всего лишь Григорий Батурин. И стать у него была не в пример импозантному шефу – мешок мешком. – Я тебе скажу, что, если б не мои ребята, журнал давно бы сдох на х.., а ты все руками машешь и…
– Я не машу руками! Я в следующий раз тебе морду набью за такие дела! Кто так поступает?! Ты же в последний момент всю полосу поменял, а у меня…
Кира решительно поднялась со своего места, прошла по поглощающему звук ковру и открыла полированную дверь, за которой происходила баталия. С некоторых пор три главных начальника – Константин Сергеевич Станиславов – ох-хо-хо! – Гриша Батурин и она сама – сидели в смежных комнатах.
Взъяренные мужики как по команде оглянулись на нее и снова воззрились друг на друга, готовые вцепиться друг другу в глотки.
– Брейк! – объявила Кира хладнокровно. – Один – один. Считаю до десяти. Кто первым уберется вон, тот победил.
– Кира, – заговорил Константин Сергеевич, не отрывая взгляда от врага, – я тебя прошу, выйди! У меня важный разговор. Выйди сейчас же.
– Вся редакция уже в курсе ваших важных разговоров, – проинформировала его Кира, подошла к креслу, устроилась, положив ногу на ногу, и закурила. – Пепельницу дай, пожалуйста, Костик.
Костик перевел на нее взгляд – она невозмутимо курила, – моргнул налитыми кровью глазами, нашарил пепельницу и по длинному полированному столу пустил ее в сторону Киры.
Пепельница поехала, закрутилась, сошла с дистанции и свалилась на ковер. Все трое проводили ее глазами.
– А-а, – вдруг завыл Костик, как будто это было последней каплей, переполнившей чашу, – будьте вы все прокляты!
После чего схватил бутылку минеральной воды в кулак, как гранату, и стал яростно дергать пробкой о край все того же, светлого дерева, стола. Пробка упорствовала и не поддавалась, но он все-таки сорвал ее, оставив на полировке безобразные белые следы, – и выпил примерно половину бутылки.
– Слушай, Григорий, – выговорил он, тяжело дыша и утирая рот, – вот я при свидетелях говорю: я тебя уволю. Ты понял или нет? Еще один раз, даже не раз, а… и все. Я больше не могу.
Батурин некоторое время жевал губами, как будто матерился про себя, изо всех сил стараясь загнать мат обратно в глотку.
– А на мое место, – спросил он, перестав жевать, – кого? Ее?
Кира рассматривала свою сигарету.
– Да хоть бы ее, – в лицо ему выплюнул Костик, – она у меня из-под носа ничего уводить не станет.
– Костик, – медленно и отчетливо произнес Батурин, – я у тебя из-под носа никогда и ничего не уводил. Это все вранье. Я вообще не знаю, откуда ты это взял.
– Откуда надо, оттуда и взял, – сказал Костик устало, – все, Гриша. Иди. Я больше не могу.
Батурин еще постоял, изо всех сил стискивая в кулачище подцепленную на столе ручку, потом швырнул ее на ковер и вышел.
Воцарилось молчание – глубокое, как пишут в романах.
– Ну что? – спросила Кира, когда глубокое молчание ей надоело, – повеселили народ? Небось полредакции под дверью стояло! Жаль, ты не догадался в коридоре орать. Для удобства сотрудников.
– Да наплевать мне на полредакции! – вновь начал Костик, схватил бутылку и вылил в себя остатки воды. Обошел стол и, отдуваясь, уселся на свое место. – Так больше нельзя. И вообще нам надо все обсудить!
– Нам – это кому?
– Мне, – буркнул он, – с тобой. Ты как-никак мой второй заместитель.
– Костик, если ты планируешь таким образом перевести меня в первые, я не пойду, и не мечтай даже.
– Почему?
– Потому. Ты же все понимаешь! Ты уволишь Батурина, возьмешь меня первым замом, я поработаю два года, а потом что-нибудь стрясется, и мне придется уйти. Куда я денусь, когда все будут уверены, что я его подставила, чтобы заполучить должность?! Он же не пойдет работать сапожником! Он устроится в соседнее издание и…
– Кира, – прикрикнул Костик, – я твой начальник, а не наоборот! Как я решу, так все и будет!
– Ничего подобного, – хладнокровно ответила она, – я тоже что-нибудь предприму, если ты решишь! И вообще я не понимаю, почему ты на него взъелся! Он грамотный редактор, и пока что никто не уличил его во взятках! А то, что у вас разные взгляды, так это даже хорошо. Я только вчера смотрела рейтинги, и мы опять на первом месте. Мы самый читаемый журнал, Костик, а Батурин, между прочим, тут днюет и ночует,
