«Зачем только я стал писать эти романы, – думал Родионов обреченно. – Сидел бы себе дома, смотрел бы телевизор, пил пиво, плевал в потолок и разжирел бы, как средний американец, вес которого составляет в среднем килограммов сто десять! Или больше?..»
Одним глотком он допил скверный кофе и уже приподнялся, чтобы идти, и тут вдруг вспомнил, зачем он пришел.
Телефонный звонок, черт возьми! Он же явился к Маркову, чтобы рассказать ему про звонок и угрозы, а вовсе не затем, чтобы лепетать и оправдываться!..
Родионов несколько приободрился и вернул себя на стул.
– Валентин, у меня случилось небольшое чрезвычайное происшествие.
– Что такое?
– Нам позвонил какой-то ненормальный и сказал, чтобы я не ездил в Киев, – Родионов пожал плечами. – В Киев, как вы знаете, я улетаю послезавтра. Он сказал… со слов моей секретарши, потому что она подошла к телефону… чтобы я никуда не двигался из Москвы, иначе будут мне… «полные вилы». И еще угрожал ее детям, кажется. У нее даже истерика была.
– У Марьи Петровны? – не поверил Марков. – Истерика? Мне представлялось, что она слишком здравомыслящая для того, чтобы выходить из себя из-за каких-то сумасшедших!
– Она здравомыслящая, – буркнул Родионов. – Но она правда была напугана. Кроме того, вы же понимаете, что про Киев никто не знает! Кроме своих, конечно. Значит, этот сумасшедший – кто-то из своих?
Тут Марков задумался, и Дмитрий Андреевич с некоторым злорадством заметил, что, задумавшись, тот пришел как будто в растерянность.
– А… определителя у нее на телефоне нет, правильно я понимаю?
– Он звонил мне домой.
– А! – с непередаваемой интонацией воскликнул Марков и опять задумался.
– И дети, – подлил масла в огонь знаменитый детективщик. – Ее детям угрожали. Насколько я понял, он сказал, что… если она меня не остановит и я все-таки поеду, детям… придется плохо.
– Что значит – плохо?
– Валентин, она не говорит, а я не стал допытываться. Хотите, я ей позвоню, она поднимется и все сама расскажет?
– А где она?
– У Весника в отделе. Она даже ребенка из школы забрала сама, потому что боялась. Мы его сюда привезли.
– Все так серьезно?
Родионов пожал плечами.
Он был «равнодушный» и даже сам толком не мог ответить на вопрос, взволновало его Машино отчаяние или не слишком. Вот если бы в его личное, родионовское, ухо кто-нибудь наговорил гадостей, тогда другое дело! А так… Ну, он должен был что-то предпринять, вот он и предпринял – переложил все проблемы на Маркова. А там посмотрим.
Издатель еще подумал. Родионов съел вторую конфету.
– Вряд ли мы сейчас сможем установить, откуда был звонок. Я не уверен, что из звонка какого-то ненормального стоит делать выводы, хотя…
Он встал из-за стола, задумчиво выключил телефон, который вдруг затрезвонил и запрыгал на столешнице, среди многочисленных книг и бумаг. По столу Валентина Маркова было совершенно понятно, что он за ним работает, а не любуется на свое отражение в матовой двери. На нем было много ручек, папок, растрепанных и новых книг, аккуратных и совсем не аккуратных бумаг, зажигалок, блокнотов, и все это вылезало за отведенные каждой бумаге рамки, громоздилось, высилось, лезло друг на друга. Марков во всей этой чертовщине ориентировался отлично – стоило только Кате заглянуть и сказать, что главный редактор что-то там просит, как необходимая бумага моментально извлекалась из-под завалов, одним движением пролистывалась напоследок и отдавалась Кате.
Родионов так не умел, потому что был «неорганизованный».
Марков подошел к окну и посмотрел на улицу, словно там простирались невесть какие виды. Виды там, конечно, простирались, но совершенно обыкновенные, московские: дорога, скверик, в скверике лавочки, а за сквериком фанерно-панельные пятиэтажки, наследие Хрущева, пообещавшего всем, что скоро на месте пятиэтажек возведут дворцы, а пока и так сойдет, все лучше, чем в бараке!
Родионовская бабушка жила в бараке на Соколе, и не было у маленького Димы большей радости, чем поехать к ней «на чай». Бабушка была молодая, веселая, широким голосом пела песни, которых Родионов потом никогда не слышал. И места лучше, чем этот самый барак на Соколе, тоже не было на свете!..
– Звонок ерунда, конечно, но планируется, что в Киеве вы встретитесь с Тимофеем Ильичом, а это… меняет все дело.
Родионов изумился.
– С Кольцовым?
Марков кивнул и смешно сморщил нос.
– А я… ничего об этом не знал.
– И я не знал, – признался Марков. – Я только утром об этом Веснику сказал. Он с вами летит. Весник, а не Кольцов.
