Родионов знал это по себе. Когда он стал знаменит и узнаваем, приятельницы его матери, дружившие с ней по сорок лет, поначалу с деланым недоумением спрашивали, чем же на самом деле занимается ее сын – пишет книжки? Какое странное занятие, ей-богу! А почему он при этом на работу не ходит?! Потом они лишь поджимали губы, а потом и вовсе перестали с ней здороваться, и тут Родионов понял, что у него все хорошо! Все просто отлично! Барометр показывает «бурю», а это гораздо лучше, чем «великая сушь»!
– Великая сушь, – пропел Родионов на мотив из оперы «Князь Игорь». – Великая, великая сушь!..
– Дмитрий Андреевич…
– Я не слышу, что ты там мяукаешь, – сказал он громко, – и зачем ты туда села? Мне тебя не видно. Пересядь и говори, в чем дело.
Маша помедлила и не пересела. Что-то с ней странное сегодня!
– Дмитрий Андреевич, я не могу ехать с вами в Киев. Простите.
Родионов сосредоточенно дожевал тост, а потом допил кофе.
– Я могу спросить, почему?
– По семейным обстоятельствам, Дмитрий Андреевич.
– Что это такое за обстоятельства?!
– Я… не могу вам сказать.
– Понятно.
Он зачем-то вытер руки о джинсы, вылез из кресла, пнул его ногой, так что оно шустро покатилось в сторону, и стремительно подошел к Маше. Когда ему было надо, он умел двигаться очень быстро.
Она вскочила и забежала за кресло.
– Так, в чем дело? Нам завтра лететь, а ты такие… фортели выкидываешь!
– Я не полечу, Дмитрий Андреевич. Я не могу.
Тут он заметил, что у нее какое-то странное лицо, как маска. И еще сбоку какая-то полоса, то ли желтая, то ли красная, не зря она села спиной к свету, как в детективе!
Родионов взял ее рукой за подбородок, повернул к свету и все увидел, хотя в следующую секунду она вырвалась. У нее стали злые и несчастные глаза.
– Ты что? Подралась? – спросил Родионов первое, что пришло ему в голову, потому что он сам по- дрался. Вот совпадение какое! – И с кем?
– Я ни с кем не дралась, Дмитрий Андреевич. Но у меня… проблемы, и ехать я никуда не могу.
– Маша, что случилось?! Тебя что, вчера в КПЗ забрали? Били? Издевались?
– Никто надо мной не издевался и не бил, Дмитрий Андреевич. Мне нужно… уладить свои дела. Я вас отвезу сегодня на НТВ и завтра на самолет, но сама лететь не могу.
Родионов подумал и ляпнул:
– Я тебя уволю.
– Нет, – быстро сказала Маша Вепренцева. – Не надо меня увольнять!
– Тогда объясни мне толком, в чем дело, и все! Я не могу тут… антимонии разводить, у меня дел по горло! Марков меня вчера, как лягушку, препарировал, потому что я книжку не сдал, и еще ты мне тут нервы треплешь! Говори быстро, ну! И царапина откуда?! С самосвала упала? Тормозила головой?
Маша засопела, отвернулась, и Родионов решил, что она сейчас заплачет. Что он станет делать, если она заплачет?! Она не должна плакать, потому что он совершенно не знает, что ему делать с ней, плачущей! Он тогда тоже раскиснет, а он не должен и не может раскисать, потому что у него роман, сроки, командировка и всякое такое! И вообще он равнодушный!.. И еще подруга Люда вчера вечером вывела его из состояния душевного равновесия! А теперь и Маша, от которой он не ждал никакого подвоха, пытается уничтожить остатки его покоя! А покой, между прочим, необходим для работы!
– Дмитрий Андреевич, простите, что я вас так подвожу, но… я должна остаться в Москве.
– Зачем?! И как ты можешь остаться, если у нас… у тебя в Киеве работа?! Ты же не на прогулку едешь!
– Дмитрий Андреевич…
– Говори быстро, в чем дело!
Она заплакала и закрыла руками лицо. Наверное, с той стороны, где была длинная воспаленная царапина, ей стало больно, потому что она отдернула ладонь.
– Это мои… семейные проблемы. Это… не имеет отношения к вам.
Родионов замычал сквозь стиснутые зубы.
– Тебя чего, мама в угол наказала? Или розгами секла? Почему морда вся расцарапана?
Она молчала и плакала.
– Хорошо, – отрезал Родионов. – Отлично. Можешь идти, ты свободна.
Маша перестала плакать и посмотрела на него внимательно:
– В каком смысле свободна?
– Абсолютно во всех, – уверил ее великий писатель, – на НТВ я съезжу сам. Веснику только позвони, скажи, что ты не летишь. Встретимся после командировки. Постарайся за это время прийти в себя.
