Кирилл учился в 186-й школе города Москвы.
– Я учился в интернате на улице Савушкина, – быстро соврал он.
Там и вправду учился один из его многочисленных братьев, которого в восьмом классе неожиданно признали талантливым, и родители моментально определили его в физматинтернат. Брат без потерь окончил интернат и потом еще высоконаучный и очень сложный институт, и теперь прозябал в подмосковном НИИ в должности старшего научного сотрудника, клял проклятых капиталистов, отнявших у него науку и веру в светлое будущее, на работе бывал с двух до пяти, кропал статейки в авиационные журнальчики – играл сам с собой в гения, обойденного судьбой и задавленного жизненными обстоятельствами.
Кирилл был убежден, что он тунеядец.
– Это ведь специализированная школа, если я не ошибаюсь?
– Да-а! – согласился Кирилл. – Исключительно специализированная. В смысле, для талантливых, а не для даунов.
– Я это и имел в виду, – пробормотал смешавшийся Сергей, – значит, вы все-таки физик?
Очевидно, упорство в достижении цели было у них фамильной чертой, унаследованной от матери.
– Все-таки я не физик, – признался Кирилл, – наше мясо не сгорит?
– Оно даже не жарится! – заявил Сергей с некоторой гордостью, как будто хвастался тем, что не может справиться с мясом. – Наверное, его нужно куда-то сложить и нажечь еще углей. Я иду за миской.
По террасе пролетели чьи-то шаги, и с крыльца скатилась Муся.
– Сереж, где ключи от гаража?
– Не знаю. А что, должен знать?
– Конечно, – Муся подошла поближе и улыбнулась, – ты же брал барбекюшницу. Ключи у тебя.
– Да нет, – он похлопал себя по карманам, – нету.
– Мне нужно в погреб, – объявила Муся, – а ключей нет. Ты гараж запирал?
Сергей улыбался доброй бессмысленной улыбкой, делавшей его похожим на большого пса.
– Не знаю. Не помню. Пойду посмотрю. Муся, пошли посмотрим!
– А миска для мяса? – спросил Кирилл ему в спину, но Сергей его не услышал. Как привязанный невидимой веревочкой, он шел за Мусей вдоль дома, смотрел ей в затылок и улыбался.
Ну-ну.
Кирилл поднялся с низкой лавочки, отряхнул джинсы и тоже пошел вдоль дома в сторону гаража. Он чуть-чуть не дошел, присел и стал завязывать развязавшийся шнурок на ботинке.
– …я чуть с ума не сошел, – произнес за георгинами Сергей, – ты за весь день ни разу со мной не поговорила.
– Нина Павловна бы от инфаркта умерла!
– Она и так и так умрет от инфаркта. Я все равно ей скажу. Так больше невозможно.
Муся пискнула что-то невразумительное, и воцарилась тишина, из которой явственно следовало, что за георгинами целуются.
Это и есть «роман» многоумного автора брошюры «Арабская скоропись»?
Настя знает, потому и не стала рассказывать. Бабушка знала? Если знала, может, именно поэтому Сергей ее и беспокоил? Она пришла в ужас от внучкиного любовника, ничего о нем не зная, значит, если она знала о романе внука с прислугой, ее гнев мог бы быть ужасен.
Так или не так?
Сидя на корточках, Кирилл задумчиво смотрел, как по носку ботинка ползет муравей. Обыкновенный, ничем не примечательный муравей, разве что живет в знаменитом Петергофе.
Кирилл сильно дунул, сдул муравья, выпрямился и оказался лицом к лицу с толстой женщиной в шали.
Секунду они смотрели друг на друга, а потом она завопила так, что у Кирилла что-то лопнуло в мозгу:
– Помоги-и-ите! Убива-а-а-ают! Воры-ы-ы-ы!!!
Пока тетю Александру откачивали на террасе, пока подносили ей валокордин, воду, лед в носовом платке, чтобы приложить к виску, Кирилл маялся в отдалении, не решаясь подойти.
Куда он попал? Это не семья, а зверинец какой-то!
– Как у меня не разорвалось сердце, – бормотала тетя Александра как бы в забытьи, – я шла по дорожке, и вспоминала, вспоминала… Как все были живы, и Павел, и Яков, и Галочка, как машина привозила гостей, как я играла среди георгинов, и вдруг!.. Из кустов!.. Прямо на меня!.. Боже, как я осталась жива!..
– Мама, не волнуйся. Мама, успокойся. Мама, выпей, – уговаривала ее бледная анемичная девица в точно таком же платье, как и у туши, распростертой на диване. – Мама, тебе вредно, не думай об этом. Мама, так нельзя.
– Тетя, это приятель нашей Насти, – с мстительным видом сообщила Нина Павловна, – Настя его пригласила на целую неделю.
