Едва кончилась лекция, в аудиторию неожиданно вошел Борисов. Он появился немедленно после звонка, как будто ожидал за дверью.
— Ты? В чем дело? Случилось что-нибудь? — удивилась и встревожилась Ася.
— Особенного ничего, — спокойно ответил инженер. — Пойдем ко мне, поможешь перевести статью из английского технического журнала.
Ася недовольно поморщилась.
— Неужели нельзя вечером? Ты разбиваешь мои планы. Сам переведешь не хуже, я слаба в технических терминах.
— Хочу дать тебе попрактиковаться. Пошли.
— Что за капризы? — сердито сказала Ася. — Мне надо итти, меня ждут в яхт-клубе.
— Ничего, обождут, если захотят. Не такие важные персоны, чтобы ради них пренебрегать отцовской просьбой.
— Папа, — Ася взяла Василия Петровича под руку. — Ты не договариваешь. Перевод — пустой предлог.
— Верно, Ася, — инженер сменил шутливый тон на серьезный. — Моя цель задержать тебя на час- другой.
— Зачем?
— Чтобы яхта с теплой компанией ушла без тебя.
Ася выдернула свою руку из руки отца.
— Тогда я иду в яхт-клуб. Ты не имеешь права вмешиваться в мои дела, я еще ни разу не давала повода. Своих знакомых я выбираю себе сама.
— Я тебе не препятствовал. Но послушай меня. С утра позвонил Марченко и потребовал, чтобы я обязательно удержал тебя в городе до отхода яхты. Не спорь, Ася, так нужно.
— А какие основания у Марченко указывать нам с тобой, как поступать? Указчик нашелся! — вскипела Ася.
— Георгий Николаевич ничего не делает без оснований, — веско сказал Борисов, — поняла?
— Разве Моро?.. — У девушки перехватило дыхание, и она не смогла выговорить больше ни слова.
— Возможно, — сказал, как отрубил, инженер.
Отец и дочь долго шли молча, рука об руку.
— Жизнь, — задумчиво проговорила Ася. — Трудно ее узнать.
— Все приходит с годами…
— Ладно, хватит об этом. Идем переводить, или сделаешь без меня?
— Переведу как-нибудь, не успею — вечером вместе посидим. Согласна?
— Согласна. Тогда я домой.
— Хорошо.
Ася медленно шла по знакомым улицам. Наверное, и Бурлака не так сильно виноват перед ней, как кажется. Считая себя виноватым, он не стал бы звонить, добиваться встречи, объяснения. И вообще Иван хороший. Он позвонит еще раз, попытается встретить ее, и тогда…
Ася улыбнулась, зашагала быстрее, весело размахивая портфелем, в котором лежали учебники. Дойдя до конца Севастопольской улицы, она остановилась. Отсюда было видно море, и каждый раз, возвращаясь домой, Ася задерживалась здесь на минутку.
Сейчас ветер был тише, чем рано утром, но море оставалось неспокойным, его покрывала темная морщинистая рябь. Кренясь на левый борт, из спортивной гавани выходила яхта. По необычному узкому парусу Ася узнала «Метеор». На нем, конечно, Розанов и Моро. Без нее. Ну и хорошо. Спасибо Георгию Николаевичу.
Одновременно с Асей на «Метеор» смотрел еще один человек — Винтер. Прижав к глазам сильный морской бинокль, он долго наблюдал за маневрами яхты.
Опустив бинокль, Винтер сказал, размышляя вслух:
— Только двое. Моро и с ним тот парень. Девчонка отвертелась… Да, «Рекламный Ральф» — конченый человек.
Через некоторое время он снял телефонную трубку:
— Вызовите сюда капитана «Мери Джильберт», немедленно…
Кроме беседы с капитаном «Мери Джильберт», размышления Винтера имели еще один результат.
…Недели три спустя, поздним вечером, к вилле, расположенной на окраине города одной страны, не так уж отдаленной» от советской границы, подъехал многоместный автомобиль. Шторки на его окнах были плотно задернуты.
Из машины вышел человек, именовавший себя «майор Вайц». Подчиненным приходилось звать его именно так, хотя некоторые знали, а другие догадывались: по чину он не майор и фамилия его не Вайц.
«Майор Вайц» миновал палисадник, отделяющий дом от улицы, по-хозяйски уверенно рванул на себя входную дверь. Пройдя узкий коридор, он очутился в просторной комнате с низким потолком.
За квадратным столом в центре сидели трое. Четвертый расположился в стороне, у камина. Компания за столом как раз собиралась выпить, когда заскрипел паркет под ногами «Вайца». Трое мгновенно вскочили с мест. Четвертый поднялся медленнее.
— Они готовы? — спросил на своем родном языке «Вайц», обращаясь к четвертому.
— Все, — коротко ответил тот.
— Вы готовы? — повторил «Вайц» по-русски.
— Да! — три голоса прозвучали одновременно и одинаково: глухо, невесело.
— Поехали.
«Вайц» сел рядом с шофером, который, очевидно, знал, куда ехать: без приказания включил мотор и тронул автомобиль с места, как только хлопнула дверца, закрытая последним пассажиром.
Машина мчалась по бетонированной автостраде с выключенными фарами. В кабине царило молчание. Первым его нарушил «Вайц»:
— Небо ясное, уж сегодня погода не помешает.
Ворота аэродрома распахнулись перед машиной, и, не сбавляя хода, автомобиль свернул в дальний конец взлетной дорожки. Здесь стоял истребитель-бомбардировщик без опознавательных знаков на крыльях и фюзеляже.
Пассажиры вынесли из автомобиля три небольших, тщательно упакованных тючка.
— Парашюты в самолете, — сказал «Вайц» по-русски.
Никто ему не ответил.
— Друзья, — продолжал «Вайц». — Ваша работа начинается. Задачу вы знаете, фамилию инженера запомнили: Борисов. Храни вас бог, друзья! Верю в вашу Удачу.
Пожав руки троим, «Вайц» проводил их до самолета. Четвертый остался стоять у автомобиля.
Завыли моторы. «Вайц» прощально помахал вслед. Не сделав над аэродромом традиционного круга, самолет взял курс на северо-восток.
…Истребитель-бомбардировщик без опознавательных знаков еще не окончил своего пути, когда в пограничной советской воинской части объявили боевую тревогу. «Те или не те? Ведь тех ждали позапрошлой ночью?..» — думал командир, отправляя на задание группу.
Но все эти события произошли недели три спустя после того, как Винтер проводил взглядом «Метеор». А пока…
…Успокаивающе журчала за кормой вода, к горизонту уходил Энск. Склоняясь под порывами свежего бриза, «Метеор» шел в открытое море, держа направление на Гендровскую косу. При таком ветре до нее оставалось не больше трех-четырех часов хода.
Моро глядел, как затягивало дымкой очертания Энска. Узкие, вечно настороженные глаза «Д-35» видели город, но Моро не замечал ни величественной панорамы бульвара, ни известной всему миру, увековеченной на многих картинах лестницы, которая ведет из порта прямо к центральным кварталам, ни блестящего в солнечных лучах, как. маяк, купола здания оперного театра — гордости Энска. Красота утреннего города не увлекала Моро. Другие мысли владели им.
Последняя ставка «Д-35» оказалась битой. Борисова не пришла. Почему она не пришла, Моро не знал
