напиток), которого никогда не пил.
Пожалуйста, не беспокойтесь, дядюшка, я с ума не сошла, я просто цитирую Сэмюеля Пеписа.[39] Мы читаем его по истории («документы эпохи»). Салли, Джулия и я разговариваем только на языке 1660 года. Вот послушайте:
«Я отправился на Чаринг-Кросс, чтобы увидеть, как топят, вешают и четвертуют майора Гаррисона. С виду он столь доволен, сколь может быть человек при подобных обстоятельствах».
Или это:
«Трапезовал с дамой, в траур одетой, ибо бpaт ее скончался вчера от черной оспы».
Как будто рановато развлекаться? Друг Пеписа предложил королю забавнейший способ уплаты долгов: выручить деньги, продав бедным залежавшиеся товары, уже непригодные для еды. Что Вы думаете об этом, дорогой реформатор? Нет, все-таки мы, нынешние, не так дурны, как пишут в газетах.
Сэмюель заботился о своем туалете не хуже любой девушки. Он наряжался в пять раз дольше, чем его жена. По-видимому, то был золотой век мужей. Смотрите, какая честность: «Сегодня получил мой камлотовый плащ с золотыми пуговицами. Больших денег стоил он мне, и я молю Господа Бога, чтобы он дал мне возможность заплатить сполна портному».
Простите, что я надоедаю Вам с этим Пеписом, я пишу специальную работу о нем. Знаете что? У нас отменили правило тушить огонь в десять часов. Мы можем жечь лампу хоть всю ночь, единственное условие — не мешать другим, то есть не засиживаться большой компанией. И вот Вам природа человеческая: теперь, когда мы можем сидеть, сколько пожелаем, мы больше не желаем. Мы клюем носом в девять, а в половине десятого перо выпадает из наших рук. Сейчас половина десятого. Спокойной ночи.
Назавтра.
Сейчас была в церкви, проповедник из Джорджии. Он сказал, что разум не должен затемнять чувства. Но, как выразился бы Пепис, сколь сухо, сколь нудно он говорил! Откуда бы они ни приезжали — хоть из Канады, какого исповедания бы ни придерживались, проповеди — одинаковые. Почему бы им не пойти в мужской колледж и не сказать студентам, чтобы те не напирали на разум?
День чудесный, ясный, морозный. После ужина мы трое, и Марта, и Элинор (их Вы не знаете) пошли пешком на ферму «Чистый Ручей», и ели жареных цыплят и вафли, а потом миссис Ручей привезла нас обратно. Надо быть в колледже к семи, но мы задержались на час.
Дорогой попечитель!
Завтра первая среда этого месяца, тяжелый день для приюта. Как облегченно вздохнут они, когда пробьет пять часов, и все Вы, погладив их по головкам, отправитесь восвояси. Гладили Вы меня по головке, дядюшка? Не думаю. Я запомнила только толстых попечителей.
Передайте привет Джону Грайеру, самый искренний. У меня пробуждается нежность к этому учреждению, когда я гляжу на него сквозь туман четырех лет. Поначалу в колледже я обижалась и досадовала, что приют отобрал у меня нормальное детство, какое было у других девочек; но теперь я ничего такого не чувствую. Я смотрю на ту жизнь как на необыкновенное, удивительное приключение. Она дает мне точку опоры, с которой я могу на все смотреть. Сейчас, когда я взрослая, я вижу мир в перспективе, а у тех, кто рос нормально, ее нет.
Я знаю массу девочек (например, Джулию), которые и не ведают, что счастливы. Они привыкли к этому, чувства у них онемели, а я вот все время понимаю, какая я счастливая. И буду понимать, что бы со мной ни случилось.
Даже неприятные вещи (скажем, зубную боль) я воспринимаю, как занятное, новое ощущение. «Какое небо надо мной? Бестрепетно судьбу встречаю».
Однако не принимайте эту новую любовь к приюту слишком буквально. Если у меня будет пять человек детей, я не отдам их туда, как Руссо, чтобы их воспитали строго и просто. Передайте миссис Липпет, что я ее не забыла (это — правда, а вот привета — не надо). И нe забудьте сказать ей, какой я стала хорошей.
«Ивовый плетень».
Дорогой дядюшка!
Обратили Вы внимание на почтовый штемпель? Мы с Салли украшаем ферму нашим присутствием во время пасхальных каникул. Мы решили, что самое лучшее — поехать на десять дней туда, где тихо. Нервы у нас до того истрепались, что мы больше не в состоянии выдерживать наши трапезы. Обедать с четырьмя сотнями девушек — пытка, особенно, когда ты устала. Стоит страшный шум, просто не расслышать, что говорят тебе через стол, если только собеседница не сложит руки рупором и не станет кричать. Да, вот так.
Теперь мы бродим по холмам, читаем, пишем, а главное — отдыхаем. Сегодня утром взобрались на вершину холма, где однажды мы с мастером Джерви готовили себе обед. Даже не верится, что прошло почти два года. Еще до сих пор видно, где дым от костра оставил след на камне. Как странно, что некоторые места связаны с определенными людьми, не захочешь, а — вспомнишь. Мне было так одиноко без него… ровно две минуты.
Знаете, чем я занята в последнее время? Вы, пожалуй, решите, что я неисправима — я снова пишу книгу. Принялась за нее недели три назад и прямо пожираю бумагу. Я открыла секрет. Мастер Джерви и тот издатель правы — гораздо лучше писать о том, что хорошо знаешь. Вот я на этот раз и описываю то, что знаю досконально. Угадайте, о чем идет речь? О приюте Джона Грайера! И выходит хорошо, я уверена. Описываю повседневные происшествия. Теперь я реалистка, романтизм заброшен. Вернусь к нему позже, когда начнется полное приключений будущее.
Эту повесть я кончу — и напечатаю! Вот увидите. Если хочешь достичь чего-нибудь и не сдаешься, то в конце концов все получится. Я четыре года хочу получить от Вас письмо и надежды не потеряла.
Спокойной ночи, дорогой дядя.
(Мне нравится называть Вас «дорогой дядя». Такая хорошая аллитерация.)
P.S. Забыла сообщить Вам новости с фермы, но они очень печальные. Если Вы чувствительны, лучше не читайте постскриптума.
Бедный старый Гров скончался. Он уже не мог жевать, и его застрелили.
Девять цыплят задушила на прошлой неделе ласка, или вонючка, или крыса.
Одна из коров заболела, и нам пришлось выписывать ветеринара. Амасаи целую ночь давал ей какое-то масло и виски. Но мы подозреваем, что бедная корова принимала только масло.
Восторженный Томми[40] — черепаховый кот — неожиданно исчез. Мы боимся, не попал ли он в капкан.
Да, много на этом свете горя.
Дорогой длинноногий дядюшка! Это письмо — очень короткое, у меня начинает ныть рука при одном взгляде на перо. Записывала лекции днем, пишу бессмертную повесть вечером — больше не могу.
Через три недели, в пятницу, выпускной акт. Мне кажется, Вы могли бы приехать и познакомиться со мною. Я возненавижу Вас, если Вы не приедете! Джулия приглашает мастера Джерви, он ведь ее родственник, Салли приглашает Джимми Мак-Б., он тоже родственник, а кого пригласить мне? Только Вас и миссис Липпет, а ее я видеть не хочу. Приезжайте, пожалуйста!
«Ивовый плетень».
