говорить и только телеграмма в сто слов предохранит Вас от взрыва, постарайтесь, по крайней мере, удовлетвориться письмом. Если Вам Ваши деньги не нужны, то моим сироткам они пригодятся.
Кроме того, проявите, пожалуйста, немного побольше здравого смысла. Я не могу бросить приют так просто, как Вы советуете. Это нехорошо по отношению к Джуди и Джервису. Простите, но они были моими друзьями на много лет раньше, чем Вы, и я не намерена подводить их. Я приехала сюда как — ну, скажем, искательница приключений, и должна довести приключение до конца. Вам бы самому не хотелось, чтобы я была малодушной. Однако это не значит, что я осуждаю себя на всю жизнь; я собираюсь подать в отставку, как только представится случай. В сущности, мне бы надо чувствовать себя польщенной, что Пендльтоны решительно доверили мне такой ответственный пост. Вы и не подозреваете, что у меня изрядные административные способности и больше здравого смысла, чем кажется с первого взгляда. Если бы я решила вложить в это предприятие всю мою душу, то могла бы стать самой чудесной надзирательницей, какую когда-либо видели 111 сироток.
Вам, вероятно, смешно? Но это так. Джуди и Джервис это знают, потому и поручили мне такой пост. Они оказали мне доверие, и я не могу бесцеремонно бросить их. Пока я тут, я буду делать все, что только в человеческих силах. Я намерена передать моей преемнице полный разгар реформ.
Но до тех пор, пожалуйста, не вздумайте махнуть на меня рукой, решив, что я все равно слишком занята, чтобы тосковать. Это не так. Каждое утро, просыпаясь, я бессмысленно таращу глаза на обои миссис Липпет; мне представляется, что все это — дурной сон и на самом деле меня тут нет. Как пришло мне в голову бросить мой милый, славный дом и отказаться от той легкой, приятной жизни, которую я вела до сих пор? Право, я соглашаюсь с Вашим мнением о моем уме…
Но почему, позвольте Вас спросить. Вы поднимаете такой шум? Вы все равно не видели бы меня. От Вашингтона до Вустера не ближе, чем до приюта Джона Грайера. К Вашему успокоению могу прибавить, что в окрестностях П.Д.Г. нет мужчины, который бы восхищался рыжими волосами, а в Вустере их очень много. Так что, требовательнейший из мужчин, спите спокойно. Я приехала сюда не только для того, чтобы досадить Вам. Я искала приключений, и… о Господи! Я их нашла.
Отвечайте скорее, пожалуйста, развеселите меня.
Ваша кающаяся Салли.
Дорогая Джуди!
Изволь сказать Джервису, что я совсем не опрометчива в своих суждениях. У меня ясная, солнечная, доверчивая душа, и я люблю почти всех. Но никто не мог бы любить этого шотландского доктора. Он никогда не улыбается.
Сегодня после обеда он снова навестил меня. Я предложила ему устроиться поудобнее в одном из ярко-синих кресел и села против него, чтобы наслаждаться гармонией красок. На нем был костюм горчичного цвета с намеком на зеленый и с проблеском желтого. Лиловые носки и красный галстук с аметистовой булавкой дополняли картину. Вполне очевидно, что ваш образцовый врач не так уж поможет мне поднять эстетический тон нашего приюта.
За пятнадцать минут визита он в сжатой форме изложил, какие перемены желал бы видеть в приюте. Он! А в чем, осмелюсь спросить, заключаются обязанности заведующей? Неужели она только манекен, принимающий приказания от врача? Мак-Брайд и Мак-Рэй развернули боевые знамена.
Твоя возмущенная Салли.
Многоуважаемый доктор Мак-Рэй!
Посылаю Вам это письмецо через Сэди Кэт, так как дозвониться до Вас невозможно. Скажите, та особа, что именует себя миссис Мак-Гур-рк и вешает трубку в середине фразы — Ваша экономка? Если она часто подходит к телефону, я не понимаю, как Ваши пациенты сохраняют хоть какое-то терпение.
Поскольку Вы не пришли сегодня утром, а маляры пришли, я осмелилась выбрать для Вашей лаборатории веселый цвет спелой ржи. Надеюсь, что в цвете этом нет ничего вредного.
Кроме того, если у Вас найдется свободная минутка, съездите, пожалуйста, к доктору Брайсу на Уотер- стрит, посмотрите зубоврачебное кресло и принадлежности к нему, они продаются за полцены. Если бы все его орудия пытки были здесь, в одном из углов Вашей лаборатории, доктор Брайс справился бы со 111-ю пациентами гораздо скорее, чем теперь, когда нам приходится возить их поодиночке на Уотер-стрит. Не находите ли Вы, что это удачная мысль? Она пришла мне в голову ночью, но мне не случалось покупать зубоврачебных кресел, и я полагаюсь на Вашу профессиональную опытность.
Искренне Ваша
С. Мак-Брайд.
Дорогая Джуди!
Перестань ты посылать мне телеграммы!
Конечно, ты хочешь быть в курсе всех наших дел, и я охотно отправляла бы тебе ежедневные бюллетени, но, право же, у меня нет ни одной свободной минутки. К вечеру я так устаю, что если бы не строгая Джейн, я ложилась бы, не раздеваясь.
Со временем, когда мы войдем в колею и я буду уверена, что у моих сотрудников все идет гладко, я стану аккуратнейшей в мире корреспонденткой.
Прошло уже дней пять с тех пор, как я тебе писала, правда? За эти дни кое-что сделано. Мак-Рэй и я выработали план кампании и расшевелили дом до его сонных глубин. Доктора я люблю все меньше и меньше, но мы заключили нечто вроде перемирия. А работать он умеет. Я всегда считала, что у меня самой достаточно энергии, но оказывается, что он всегда впереди, а я, запыхавшись, едва поспеваю за ним. Он так упорен, упрям и подобен бульдогу, как только может быть шотландец, но малюток он понимает, то есть, он понимает их физиологическую сторону. У него к ним не больше чувств, чем к лягушкам, над которыми он, наверное, производит опыты. Помнишь, как Джервис часа два разглагольствовал о прекрасных и гуманных идеалах доктора? C'est a rire![1] Для этого человека П.Д.Г. — частная лаборатория, где он может ставить опыты, не подвергаясь нападкам любящих родителей. Я бы не удивилась, если бы в один прекрасный день застала его, когда он вводит микробов скарлатины в овсяную кашу, чтобы испытать новую сыворотку.
Из нашего домашнего штата действительно годятся, по-моему, только истопник и учительница приготовишек. Ты бы видела, как они бегут навстречу мисс Мэтьюз, как ластятся к ней — и как мучительно вежливы они с другими учителями! Дети живо определяют человека. Я очень расстроюсь, если они будут вежливы со мною.
Как только я немного сориентируюсь и буду точно знать, что нам требуется, я сейчас же примусь за увольнения. Хотелось бы начать с мисс Снейс, но я узнала, что она племянница одного из наших самых щедрых попечителей и отставке не подлежит. Она — неопределенное, бледноглазое, бесподбородочное существо. Говорит через нос, дышит — через рот, ничего не может сказать определенно, все ее фразы оканчиваются каким-то несвязным журчанием. Всякий раз при виде этой женщины мне очень хочется взять ее за плечи и втряхнуть в нее немного решимости. А на ней лежит полный надзор за семнадцатью крошками от двух до пяти лет! Раз ее нельзя уволить, я придумала другой выход: низвела ее в подчиненное положение, и так, что она не заметила.
Доктор нашел для меня прелестную девушку, которая живет недалеко от нас и приходит ежедневно руководить детским садом. У нее большие и нежные карие глаза, как у коровы, и материнские манеры (ей ровно девятнадцать). Малютки обожают ее. Во главе ясель я поставила милую, спокойную женщину средних лет, которая вынянчила пятерых собственных ребят и умеет обращаться с детьми. Ее тоже нашел наш доктор; как видишь, он приносит пользу. Номинально она подчинена мисс Снейс, но удачно узурпирует власть. Теперь я могу спокойно спать, не опасаясь, что моих младенцев заморят.
Видишь, наши реформы уже начались; и хотя умом я согласна с научными нововведениями нашего доктора, они не всегда трогают сердце. Бьюсь я над другим — как внести побольше любви, тепла и света в
