Это же Пэтти!

всегда пакую чемодан, помня о горничной.

– А как же ужин и свадьба? Что ты делала без своих вещей? – спросила Присцилла, с грустью припомнив многочисленные визиты к портнихе.

– Я подхожу к самому интересному! – заверила Пэтти. – Мисс Лорд просто не позволяет мне иметь приличное вечернее платье. Она сама ходила со мною и говорила мисс Прингл, как его нужно шить, по образу и подобию всех моих бальных платьев: девять дюймов от пола, рукава по локоть и дурацкий пояс. Я все равно терпеть его не могла.

«Ты должна помнить, что ты школьница, – процитировала Конни, – и до тех пор пока…»

– Погодите, сейчас я вам расскажу! – торжествующе произнесла Пэтти. – Луиза принесла мне одно из своих платьев – одно из своих самых лучших бальных платьев – только она больше не собиралась его носить, поскольку ее приданое состоит из одних новых вещей. Оно было из белого крепа, расшитого золотыми блестками, со шлейфом. Спереди оно тоже было длинным. Мне приходилось ступать, не поднимая ног. Пришла горничная и одела меня; с помощью золотой ленты она уложила мне волосы наверх, а тетя Эмма одолжила жемчужное ожерелье и пару длинных перчаток, так что я выглядела просто прелестно, – я не вру – вы бы меня не узнали. Мне можно было дать не меньше двадцати!

– Мужчина, который вел меня за стол, и не подозревал, что я давным-давно не выходила в свет. И знаете, он пытался со мной флиртовать, правда. А был он ужасно старый. Должно быть, ему было под сорок. Я чувствовала себя так, словно я флиртую со своим дедушкой. Знаете что, – прибавила Пэтти, – быть взрослой не так уж плохо. Мне кажется, можно чудесно проводить время – если ты привлекательна.

Три пары глаз принялись задумчиво рыскать в поисках зеркала, после чего Пэтти возобновила свой отчет.

– За столом дядя Том заставил меня рассказать про чемодан. Все смеялись. Получилась очень волнующая история. Я поведала им о том, как вся школа ходила послушать клуб хорового пения и все как один влюбились в «третьего мужчину с конца», и как мы все вырезали его портрет из программки и вставили в свои часы. А потом про то, как я сидела напротив него в поезде и как мы обменялись чемоданами. Мистер Харпер – мужчина, сидевший рядом со мной, – сказал, что это самая романтическая история, которую он слышал в своей жизни, и что замужество Луизы – ничто по сравнению с нею.

– Но что же чемодан, – напомнили они, – ты больше ничего не предпринимала?

– Дядя Том снова позвонил утром, и станционный служащий сказал, что он связался по телефону с человеком, у которого был чемодан юной леди. Через два дня он возвращается, и я должна была оставить его чемодан у носильщика на станции, а он оставил бы мой.

– Но ты его не оставила.

– Я приехала другой дорогой. Я собираюсь отослать его.

– А что ты надела на свадебную церемонию?

– Вещи Луизы. То, что я не соответствовала остальным подружкам невесты, не имело ни малейшего значения, так как я была почетной подружкой невесты и все равно должна была одеться по-другому. Я была взрослой три дня, и мне бы хотелось, чтобы мисс Лорд видела меня с высоко уложенными волосами, беседующей с мужчинами!

– Ты рассказала Вдовушке?

– Да, я сказала ей о чужом чемодане, но не упомянула, что он принадлежит «третьему с конца».

– Что она сказала?

– Она сказала, что с моей стороны было весьма легкомысленно сбежать со странным мужским багажом, и выразила надежду, что он джентльмен и воспримет это как должно. Она позвонила носильщику и сообщила о том, что чемодан здесь, однако не смогла сегодня отправить Мартина отвезти его, поскольку ему пришлось поехать на ферму за яйцами.

Перерыв подошел к концу; толпясь, вернулись девочки, чтобы собрать книжки, блокноты и карандаши для предстоящего урока. Все, кто проходили мимо седьмой комнаты, заскакивали послушать новости. Каждая по очереди получала историю с чемоданом, и у каждой по очереди перехватывало дыхание при виде его содержимого.

– Пахнет табаком и лавровишневой водой, правда же? – понюхав, сказала Розали Пэттон.

– О, тут болтается пуговица! – воскликнула заботливая хозяйка Флоренс Хиссоп. – Пэтти, ты не дашь мне черные шелковые нитки?

Она вдела нитку в иголку и закрепила пуговицу. Потом храбро примерила пиджак. Остальные восемь девочек последовали ее примеру, и его прикосновение привело их в трепет. Он был рассчитан на то, чтобы приходиться впору человеку гораздо больших размеров, чем у любой из присутствующих. Даже Айрин Маккало сочла его мешковатым.

– У него ужасно широкие плечи, – молвила Розали, поглаживая атласную подкладку.

Они осторожно осмотрели остальную одежду.

– Ах! – завопила Мэй Мертель. – Он носит голубые шелковые подтяжки.

– И еще кое-что голубое, – прощебетала Эдна Хартуэлл, заглядывая ей через плечо. – Это пижама!

– Подумать только, что такое могло произойти с Пэтти! – вздохнула Мэй Мертель.

– Почему бы и нет? – ощетинилась Пэтти.

– Ты так молода и так… э-э…

– Молода! Ты просто не видела меня с зачесанными наверх волосами.

– Интересно, чем все это закончится? – спросила Розали.

– А закончится все это тем, – недобро сказала Мэй, – что носильщик отправит чемодан и Джермин Хиллиард младший никогда не узнает…