– Эта мысль, – сознался он, – часто приходит мне в голову. Я… мы… то есть, мистер Уэзерби, – продолжал он спустя мгновение смущенных раздумий, – верит в то, что человеку надо давать шанс. Если у тебя есть друзья-осужденные, которые ищут работу, то присылай их сюда. Раньше у нас тут за коровами присматривал скотокрад, а за орхидеями – убийца.
– Вот потеха! – вскричала Пэтти. – А сейчас он здесь? Я бы очень хотела увидеть убийцу.
– Он ушел от нас недавно. Здесь для него было слишком скучно.
– Как давно Вы работаете на мистера Уэзерби? – спросила она.
– С незапамятных времен, и работал я не покладая рук! – прибавил он с некоторым вызовом.
– Надеюсь, он Вас ценит?
– Да, по-моему, в целом, он меня ценит.
Он вытряхнул пепел из трубки и поднялся.
– А теперь, – предложил он, – хочешь, я покажу тебе итальянский сад?
– О да, – промолвила Пэтти, – если Вы считаете, что мистер Уэзерби не будет против.
– Я главный садовник. Я делаю, что хочу.
– Если Вы – главный садовник, то почему Вы сажаете лук?
– Это утомительный труд – подходит для моего характера.
– О! – рассмеялась Пэтти.
– И потом, понимаешь, когда я начинаю «загонять» моих подчиненных, я останавливаюсь и думаю о том, как болела моя собственная спина.
– Вы слишком славный, чтобы работать на него! – произнесла она одобрительно.
– Спасибо, мисс, – он с усмешкой коснулся своей шляпы.
Итальянский сад был очаровательным местечком с мраморными лестницами, фонтанами и подстриженными тисовыми деревьями.
– О, вот бы Конни могла это увидеть! – воскликнула Пэтти.
– А кто это?
– Конни – моя соседка по комнате. В этом году ее ужасно интересуют сады, так как она собирается получить премию по ботанике за анализ большинства растений, – во всяком случае, я думаю, что она ее получит. Состязание идет между нею и Керен Херси; весь остальной класс выбыл. Мэй Ван Арсдейл работает против Конни, чтобы досадить мне, поскольку я вышла из членов древнего тайного общества, которое она основала. Она приносит из города орхидеи и отдает Керен.
– Хм, – он нахмурился, задумавшись над этим спутанным клубком интриг. – А разве честно, когда остальные помогают?
– О да! – сказала Пэтти. – Они должны проводить анализ, но их подруги могут собирать и пополнять коллекцию. Когда какая-нибудь девочка идет на прогулку, она возвращается в блузке до отказа набитой экземплярами растений для Конни или для Керен. Хорошие девчонки за Конни. Керен – ужасная зубрила. Она носит очки и думает, что все знает.
– Я лично за мисс Конни, – заявил он. – Я могу как-то помочь?
Пэтти неуверенно огляделась.
– У Вас есть довольно много растений, – предложила она, – которых нет в книге Конни.
– Ты возьмешь обратно столько, сколько сможешь унести, – обещал он. – Мы сходим в орхидейную оранжерею.
Огород остался позади, и они повернули к стеклянным крышам теплиц. Пэтти была так увлечена, что напрочь забыла о времени, пока не очутилась лицом к лицу с часами на фронтоне каретного сарая. И тут она вдруг поняла, что ленч в «Святой Урсуле» уже три четвери часа назад как прошел и что она умирает с голоду.
– О, боже мой! Я совсем забыла про ленч!
– А что, забыть про ленч – очень серьезный проступок?
– Ну, – произнесла со вздохом Пэтти, – я вроде как его пропустила.
– Я мог бы снабдить тебя необходимой пищей, чтобы ты продержалась какое-то время, – предложил он.
– Ах, правда? – облегченно спросила она.
Она привыкла питаться три раза в день, и ее мало волновало, кто эту еду обеспечит.
– Всего лишь немного молока, – промолвила она скромно, – хлеба с маслом и… э-э… булочек. Понимаете, тогда мне не придется возвращаться до четырех часов, когда они приедут со станции, и, быть может, я сумею прошмыгнуть раньше, чем меня хватятся.
– Подожди в павильоне, а я посмотрю, чем можно поживиться в домике садовника.
Он вернулся через пятнадцать минут, посмеиваясь и таща большую корзину с крышкой.
– У нас будет пикник, – предложил он.
– О, давайте! – радостно отозвалась Пэтти. Она вовсе не возражала разделить с ним трапезу, ибо он вымыл руки и выглядел вполне чистым.
