Не отдавая себе отчета в том, что она делает и какое чувство побуждает ее так делать, она склонилась к нему в страстном порыве, потрясенная его близостью, с единственным желанием утешить его.
— Не надо, Жюльен, не надо…
Но ее слова потонули в потоке его отчаянных признаний и мольбы о прощении.
— Я всегда молился на вас… всегда… ваши страдания ради меня… но ведь я тоже страдал… Какое унижение знать, что вы расплатились за меня… за меня, который готов был носить вас на руках… Ничто не изгладит этого года тюрьмы… Из-за меня… Знойное солнце Африки свело меня с ума… но я клянусь, что никогда не любил ее… Только вас, одну вас… Мною руководила дикая злоба против вас, себя, всего на свете… А когда я вспоминал прошлое, то был близок к самоубийству — так это меня потрясало. Ваш образ вставал передо мной, ваши движения, ваши губы, ваши поцелуи, то, как вы откидывались в кресле, чтобы дать мне прижаться губами к вашей шейке… я обезумел, думая и мечтая об этом… А потом наша встреча… вы не сможете простить меня, даже если бы захотели, — ни одна женщина не в состоянии этого сделать…
Он поднял к ней свое искаженное лицо, по которому текли слезы.
— Сара, не прогоняйте меня. Вы только что сказали, что я — ваш. О, если бы вы знали, сколько любви, отчаяния и горя таится в моем сердце! Не я отплатил низостью за год, который вы принесли мне в жертву, — не я, не я, не тот, кого вы называете своим! Вдали от вас я — жалкое ничтожество! Спасите меня, верните меня к жизни, не отнимайте у меня вашей любви, любимая, любимая!
Она не отвечала, прислушиваясь к внутреннему порыву, который бросал ее в его объятия; она даже не двигалась и только смотрела на него.
Но он не понял ее; его лицо изменилось; он встал, тяжело опираясь на ручку кресла.
— Я так и знал. Вы не можете. Ни одна женщина не могла бы… Я этого не стою…
Сара все смотрела на него. Последние лучи солнца играли в его светлых кудрях, резко обрисовывая линию щек и властного рта, в котором было все-таки что-то детское.
Он низко поклонился ей и направился к выходу. Еще мгновение, и он уйдет не только из этого сада, но и из ее жизни…
Она бросилась вслед за ним напрямик, по шуршащей под ее ногами траве. Он шел, не оборачиваясь, она попыталась окликнуть его, — ее голос не повиновался ей.
Внезапно он обернулся… и увидел ее.
Она бросилась к нему, обвила его своими руками и прижалась к нему в страстном порыве.
— Я — твоя, — шептали ее губы.
Он глядел на нее с выражением бесконечной скорби; она не вынесла этого взгляда и притянула к себе его голову.
— Поцелуй меня, Жюльен, любимый мой…
Он побледнел; его глаза, устремленные на ее лицо, горели любовью и жгли, как страстная ласка.
— По-настоящему! — снова прошептала она, еще крепче обвивая его своими руками. Летний вечер распростер над ними свои безмятежные крылья.
— Ты снова полюбишь меня?
Губы Жюльена были совсем близко к ее губам, и она чувствовала его дыхание.
— Да когда же ты, наконец, поймешь, что это не «снова», что я никогда, никогда не переставала любить тебя? — засмеялась она в ответ. — Прошлое умерло. Настоящее и будущее принадлежит нам. Не будем говорить о «жертвах», будем говорить о нашей любви… Или… — она взглянула на него со страстным нетерпением, — или, и это самое лучшее, не будем говорить вовсе!..
КОНЕЦ
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
