принялся спускаться по ступенькам.
Марисса смотрела ему вслед. Он двигался необычайно грациозно. Таких потрясающих мужчин она еще не встречала.
Обернувшись к Олли, Марисса заметила, что та внимательно изучает ее.
— Идемте, дорогая, скоро подадут обед, а вам еще нужно устроиться. С миссис Макмастер вы сегодня не увидитесь, а вот Лоис Олдридж скоро вернется. Вы ездите верхом?
— Езжу, — ответила Марисса, оглядывая огромную лестницу из красного дерева.
Пол в вестибюле был вымощен черно-белым мрамором. На персидском ковре стоял круглый деревянный стол, а на нем — большой хрустальный канделябр. На столе также находилась массивная ваза с желтыми розами. На стенах висели картины и позолоченное зеркало. У стола стояли старинные стулья с позолоченными подлокотниками. Казалось, в этом доме живут любители старины.
— Это хорошо, — сказала Олли, явно с облегчением. — А малыш Райли?
— Он хорошо сидит в седле.
— Что ж, какова мать, таков и сын.
— Он мой брат по отцу, Олли. Наш отец умер.
Олли повернулась и молитвенно сложила руки.
— А где мать ребенка?
— Она бросила его, — ответила Марисса.
— Боже, вам, наверное, очень тяжело, Марисса! Вам ведь всего двадцать три года, так?
— Почти двадцать четыре. Мне нелегко, но я люблю Райли, и он — моя семья.
— Конечно, дорогая, — сказала Олли и начала подниматься по лестнице. Марисса не поняла, поверила она ей или нет.
Они шли по длинным коридорам. Начищенные полы были устланы персидскими коврами, поглощавшими звуки шагов. На стенах висели портреты представителей семейства Макмастеров. Предки Холта были привлекательными, но смотрели очень надменно, впрочем, как и нынешний хозяин дома.
В конце коридора Олли открыла дверь в одну из комнат.
— Это старая комната для школьных занятий, — сказала она, приглашая Мариссу войти. — Здесь занимались несколько поколений Макмастеров, в том числе и Холт. Вам нравится?
Марисса улыбнулась.
— Конечно. Знаете, я очень рада, что получила эту работу. Райли будет рядом со мной!
Комната для занятий оказалась немного мрачной, но в прекрасном состоянии. Вдоль стен стояли шкафы, заполненные самыми разными книгами. Рядом с окнами находилась большая черная классная доска. В комнате было десять школьных парт, а также невероятно красивые глобусы: один с картой Земли, другой — астрономический.
— Джорджия здесь занимается? — спросила Марисса.
— Мисс Лоис предпочитает заниматься с ней внизу рядом с садом. По правде говоря, уроков было не так-то много. Я должна предупредить вас, что Джорджия очень непослушна.
— Неудивительно, если у нее такой отец, — не подумав, вымолвила Марисса.
— Что вы имеете в виду? — Олли удивленно подняла брови.
— Он невероятно сдержан.
Олли рассмеялась.
— К Джорджии не может оставаться равнодушным ни один человек.
— Ей нужна мать.
— Ей необходима материнская ласка, — поправила Олли, — однако, к сожалению, Джорджия не нужна своей матери. Девочка прекрасно знает об этом, несмотря на юный возраст. Она чувствует себя брошенной. Постарайтесь это понять.
— Я постараюсь и надеюсь, что она подружится с Райли.
— Не ждите быстрых результатов, дорогая. А теперь я покажу вам комнаты. Райли может жить рядом с вами. Если они вам понравятся, я прикажу их проветрить и принести постельное белье.
Комнаты оказались милыми, их окна выходили в сад, который располагался с задней стороны дома. Рядом с садом находился огороженный бассейн.
— Неужели мне это не чудится? — спросила Марисса, глядя на сверкающую воду бирюзового цвета.
— Плавайте в нем, когда захотите, дорогая, он для этого и предназначен. Отец Холта построил его для сына и девочек.
— У Холта есть сестры? — выпалила Марисса. — Простите, но я их сегодня не видела.
— Похоже, что вы очень ему понравились, — задумчиво произнесла Олли.
— Я бы так не сказала… — Марисса покачала головой, не веря словам домработницы. — Он просто согласился помочь нам.
— Он многим помогает. — Олли пожала плечами. — У него две сестры. Старшая, Александра, вышла замуж за коммерсанта, который теперь стал политиком. Младшая, Франсин, не замужем и занимается бизнесом. Несколько лет назад, незадолго до женитьбы Холта, его отец погиб в автокатастрофе. В прошлом году мать Холта второй раз вышла замуж, теперь живет в Мельбурне, но часто приезжает сюда. Бабушка Холта, Катерин, живет в Вунгалле с тех пор, как впервые приехала сюда в качестве жены. Она англичанка, но решила навсегда остаться здесь. Холт уже говорил вам, что разведен?
— Он упомянул об этом. Комнаты просто замечательные, Олли.
Выражение лица домработницы смягчилось.
— В каждой комнате есть ванна. Если вам захочется большего уюта, из кладовых можно будет принести всякие безделушки. Я думаю, Холт не станет возражать. Мы хотим, чтобы вы были счастливы.
К горлу Мариссы подступил ком.
— А я хочу, чтобы моя работа приносила нужные плоды. По крайней мере, Райли схватывает все на лету.
— Может быть, и Джорджия чему-нибудь у него научится, — вздохнула Олли.
— Джорджия умеет плавать?
— Она терпеть не может воду.
— Неужели? А я думала, что купаться любят все. Джорджии стоит только один раз увидеть Райли в бассейне, и она тоже захочет плавать.
— Не слишком надейтесь на это, дорогая. А вот и Хал с вашим багажом! — Олли подошла к двери и махнула рукой.
Хал поставил на пол комнаты две сумки.
— А вы немного с собой прихватили, девушка, — улыбнулся он ей.
Олли ткнула его локтем под ребро.
— Тебе-то что за дело, Хал?
— Я просто так сказал. Какая же ты мегера, Олли!
Олли снова ткнула его под ребро.
— Вообще-то у меня много одежды, — объяснила Марисса, — просто сейчас она в Брисбене.
— Мальчик тоже из тех краев? — он, заговорщически, подмигнул Мариссе.
— Райли мой младший брат.
Хал мельком взглянул на Олли.
— Что бы вы там ни говорили, мисс, вы не похожи на чью-либо мать. Где вы научились так затейливо говорить?
— В отличие от тебя, Хал Брейди, Марисса получила хорошее образование, — сурово произнесла Олли. — А теперь отправляйся в сад!
— Только переобуюсь! — Он улыбнулся, потом ретировался.
— Ведет себя как старая сплетница, — пробормотала ему вслед Олли, потом выражение ее лица немного смягчилось. — Однако, он хороший работник. Кстати, в доме осталась одежда Франсин. Она вам точно подойдет по размеру.
Марисса была тронута, но смущена.
