— А как насчет Ника? Он не котируется?
Брайан провел рукой по взъерошенным волосам.
— В качестве зятя он бы меня устроил, если ты это имеешь в виду, — на удивление серьезно заявил он.
Еле сдерживая истерический смех, Джоанна высвободила руку.
— Ты меня удивляешь. Я думала, с Ником практически невозможно ужиться. Впрочем, к счастью, это тоже не наша проблема. Так что мне надеть?
Слава богу, Брайан клюнул на приманку. Про Ника благополучно забыли.
— Думаю, то, что на тебе, вполне сгодится, — после недолгих размышлений объявил он. — Вот только что делать с обувью? В сандалиях идти нельзя… Надень-ка лучше тенниски с носками. И, ради всего святого, возьми ты эту соломенную шляпу! Ник специально для тебя привез ее из деревни. Солнце даже в это время года чрезвычайно активное. Бедняга Мэтт уже чувствует его влияние, после того как целое утро провел на палубе. Ну, я, пожалуй, пойду. Не задерживайся, хорошо? Не хочу заставлять Ника ждать. Он столько делает для нас и ведь не возьмет ни цента. Правда, я пообещал ему место в первом ряду на мельбурнском фестивале и заплачу за перелет, но это все в будущем. — Он порылся в карманах и достал пачку сигарет. — Десяти минут тебе хватит?
Джоанна лучезарно улыбнулась. Последний раз она улыбалась так в десять лет, когда Брайан привез ей из путешествия экзотическую игрушку. — Еще спрашиваешь!
На берег сошли сразу после полудня, в тот час, когда гигантские ящеры позволили себе роскошь вздремнуть на солнышке и спокойно переварить пищу.
Натянув на глаза широкополую, выгоревшую на солнце шляпу, Джоанна осторожно ступала по песку. Сейчас основной задачей было не показывать страха. Легче сказать, чем сделать, — непонятная, непредсказуемая, неистовая жизнь так и бурлила вокруг. Правда, мужчины на всякий случай вооружились винтовками, да и Давидди сунул за пояс огромный охотничий нож.
Джоанна остановилась и подняла лицо к солнцу. Оранжевые лучи приятно грели щеки. Ее по-детски удивленные глаза блуждали от дерева к дереву, высматривая что-то новое, прислушиваясь к новым звукам.
— Дух-ух-ух!
Джоанна сломя голову кинулась назад, шляпа потешно сбилась набок, и неизвестно, куда бы она убежала, если бы не Ник. Он поймал ее и развернул в сторону «страшных» звуков. Малюсенькое, не больше пяти дюймов, нелепое создание с выпученными глазами — вот-вот выскочат из орбит — спрыгнуло с нижних веток и поскакало по грязи к ближайшей луже. Джоанна поправила шляпу и невольно охнула.
— Периофихалмус, бродячая рыба, или, как мы зовем его, рыба-попрыгунчик. Забавная маленькая тварь, может прожить без воды сутки или около того. — Ник крепко держал ее за хрупкое запястье. Тепло его сильных рук и веселый огонек в глазах вернули девушке утраченное самообладание.
— Как, ты сказал, это пишется? — живо поинтересовалась она.
— Бог мой, откуда же я знаю!
Она подозрительно глянула на него. Темные глаза сдержанно поблескивали из-под густых изогнутых ресниц.
— Ник Бэннон, ты меня разочаровал. Я слышала, ты в этих делах спец.
— Ты несносная девчонка! — Положив руку ей на плечо, он подтолкнул девушку вперед, туда, где Мэтт, ссутулившись, медленно вел по кругу мягко жужжащей камерой.
— Ник! Смотри, смотри! — Джоанна кивнула в сторону бамбукового дерева. На средней ветке красивый зеленый длиннохвостый попугайчик, распушившись, деловито чистил перышки, и вдруг все дерево точно взорвалось. Не меньше сотни птах сорвались с ветвей и взмыли в небо, волоча за собой длинные голубовато-зеленые перья. Джоанна не верила своим глазам. Какое счастье, что Мэтт успел все снять!
— Фантастика! — Она сияла от счастья. — Целый неизведанный мир!
— И очень древний мир, — поучительно вставил Ник, делая шаг в сторону. Свет и тень тут же затеяли на его лице беззлобную возню. — Как я уже говорил, малонаселенные районы славятся богатством пернатого мира. Однажды я видел, как волнистые попугайчики тысячами взлетали в небо. Одно огромное желто-зеленое облако! — Он неожиданно схватил ее за руку и развернул к зарослям молодой бугенвиллеи, усыпанной алыми цветами. Маленькие птички-медоеды суетливо носились вокруг, попискивая от удовольствия.
Джоанна замерла, чувствуя, как в груди поднимается волна радости. Жизнь, дикая, необузданная, полная красок, поглотила ее, и, когда Ник осторожно смахнул с ее плеча упавший цветок, девушка вздрогнула.
— Эй! — В его голосе звучало легкое осуждение. — Спокойнее! Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Даже на расстоянии чувствуется, как ты возбуждена. Пойдем. — Он поташил ее в тень золотисто- зеленых деревьев и, наклонившись, зашептал на ухо: — Посмотри-ка чуть-чуть налево… вот так… видишь, там, в путанице лиан, древесная змея обделывает свои грязные делишки.
Джоанна напряглась, и он нежно обнял ее за плечи, снисходительно улыбаясь.
— Эти пресмыкающиеся, фу! — Девушка вздрогнула, заметив, как тело змеи волнообразно извивается, проталкивая внутрь добычу. — Неудивительно, что все их ненавидят и боятся.
— Думаю, далеко не все. Вот аборигены их совсем не боятся. Более того, во многих примитивных обществах пресмыкающихся чтили и уважали.
— Ну надо же! Это для меня новость! — простодушно удивилась она.
Ник широко улыбнулся, выставляя напоказ свои ровные белые зубы:
— Умный человек каждый день чему-нибудь да учится. Впрочем, как гласит легенда, в женщину, когда она купается в озере, облюбованном Радужной Змеей, вселяется дух ребенка. Если хочешь, я могу рассказать тебе сотни захватывающих мифов и сказаний.
— Очень хочу, — зачарованным эхом откликнулась Джоанна.
— Расскажу, обязательно расскажу! — Его насмешливый серебристо-серый взгляд приковывал к себе, словно кандалами, сладостными, желанными кандалами.
Впереди высоко над деревьями тоненькой струйкой поднимался голубоватый дымок. Брайан первым заметил его и вернулся к остальным.
— Ник, как ты думаешь, что это может быть?
Ник посмотрел в направлении его руки и наморщил лоб.
— В этой части света — скорее всего, поселение аборигенов. Когда найдем крокодилью кладку и поймаем для тебя подходящий экземпляр, мы сделаем несколько вылазок в джунгли. А пока лучше положиться на Давидди. Ему, кажется, нравится возглавлять экспедицию. Нам, может быть, придется пройти около мили, так что вперед. Крокодилы очень тщательно выбирают место для кладки, просто так о нее не споткнешься.
Больше они почти не останавливались. Камера мерно жужжала, записывая на пленку всю правду о вечной и бесконечной жизни. Над головами переливались разноголосые птичьи трели. Болотный питон двенадцати футов длиной чинно сполз в изумрудно-зеленую воду, от греха подальше. Для человека он был абсолютно безопасен и лишь поражал размерами, как и королевский кустарниковый питон, свободно достигающий двадцати с лишним футов. Но Джоанне он показался невероятно страшным. В местах, подобных этому, она всегда четко осознавала, что человек здесь чужой, ненужный, лишний. Она брела между Ником и Брайаном, понуро опушив голову, и думала о том, как они ничтожны в этом бескрайнем тропическом саду, где даже время замедляет свой беспокойный бег.
С полмили Давидди вел их вдоль берега, а затем свернул в густо заросшую травой саванну. Теперь они быстро удалялись от реки, но Ник молчал и только прибавил шаг. Он-то хорошо знал, что крокодилы откладывают яйца далеко за пределами самых больших приливов.
Неожиданно заросли расступились, и они увидели её — большую конусообразную кучу полусгнившей травы, коры и листьев почти три фута высотой, однако Джоанну больше поразил диаметр — добрых тридцать футов.
Давидди, радостно размахивая руками, припустил к кладке, плюхнулся возле нее на колени и принялся аккуратно разгребать побагровевшие от старости растения. Примерно в десяти дюймах над землей листья кончились, и мальчик отступил в сторону. На мягкой подстилке из земли и песка неровным кругом лежали
