— Похоже, вы очень торопитесь, — сладким голосом пропела девушка.
Бэннон сбросил скорость, устало потирая глаза.
— Ты ревнуешь или просто нервничаешь перед встречей с незнакомыми людьми?
— Слава богу, ни то ни другое.
Джоанна хотела добавить еще что-то в этом же духе, но открывшийся за поворотом вид на залив вытеснил из головы все посторонние мысли. Попавшись вперед, девушка наблюдала за тем, как солнце, словно огромный медный щит, чинно погружается в океан, щедро одаривая и его и землю последними, самыми желанными лучами.
— Как здесь чудесно! Должно быть, они часто купаются, раз у них собственный пляж.
— В сезон засухи — да. А с октября по май разве что умалишенный рискнет здесь поплавать. В любом другом месте — пожалуйста, только не в море. В это время оно прямо-таки кишит водяными осами, или, как мы зовем их, стингерами. За последние годы было несколько несчастных случаев. А у аборигенов на севере даже существует обряд, обучающий малышей опасаться стингеров и морских дьяволов.
— Я знаю о существовании морских дьяволов, даже видела в музее самые опасные экземпляры, — с гордостью объявила девушка. Обидно, что снисходительно-поучительный тон лекции ставит ее на один уровень с юными дикарями. Она докажет свою осведомленность. — А что ты делаешь, когда подскакивает температура?
— Пью пиво. — Ник решительно не хотел воспринимать ее всерьез.
— А если отбросить шутки в сторону? — настаивала Джоанна, глядя на его упругий, подтянутый живот. — Не похоже, чтобы ты увлекался этим напитком.
— Обычно я выпиваю кружечку-другую. — Бэннон лениво потянулся. — Я деловой человек, и мне некогда сидеть и доходить, как говорится, до кондиции. Это привилегия туристов. А коль хочешь знать, где мы купаемся, — в нескольких милях от дороги в парке есть природные источники. Они образуют несколько прудов, площадью в три четверти акра, если не ошибаюсь, и соединяются узкими протоками. Мать-природа не пожалела сил на создание этого шедевра. А сколько там диких птиц и кенгуру! Парк принадлежит государству и охраняется местным попечительским советом, иными словами, там заповедник, что значит — ни тебе охоты, ни рыбалки. Зато животным — раздолье.
— А где эта дорога? — блестя глазами, поинтересовалась Джоанна.
— Дорога, — Ник недобро рассмеялся, — это длиннющее бетонное шоссе от Элиса до Дарвина. Его еще называют Стюартским шоссе.
— Ах да! Позор на мою несчастную голову! Естественно, если бы ты сказал «Стюартское шоссе», я…
— Так в том-то все и дело! Никто его так не называет. Местные жители зовут его просто «дорога» или, в крайнем случае, «бетонка». Надеюсь, ты в курсе, что его построили в первые дни прошлой войны для удобства передвижения войск. Тогда они часто ходили туда-сюда. — Ник пристально уставился на дорогу, а в голосе появились незнакомые раньше сердечные нотки. — Эта война дала жителям севера огромный шанс, можно сказать, распахнула перед ними двери в большой свет. Кем мы были раньше? Легендой, сказочными персонажами из несуществующей страны, такой далекой и неизведанной, что не удивлюсь, если узнаю, что бабушки пугали ею непослушных внуков. А теперь дороги и аэропорты, построенные для военных нужд, остались и служат мирным целям. Барьер рухнул, мы доступны и богаты. У нас большое будущее. Сама посуди, под нами обширнейшие залежи минералов. Это же настоящий денежнопечатный станок! И не забывай про скот — еще один жизненно важный аспект экономики. Скот кормит многих, и меня в частности.
Обветренное лицо Ника светилось неподдельной радостью, и Джоанна, не удержавшись, спросила:
— А далеко до твоей Баноуры?
— Четыреста миль на юго-запад, как раз на границе с Барклайским плоскогорьем. Будь послушной девочкой — и, может быть, мы заглянем туда на обратном пути.
— С преогромнейшим удовольствием составлю вам компанию, особенно если ваши глаза и дальше будут гореть, как сейчас.
— Это моя страна, детка. Древняя, необъятная, прекрасная дикая страна. А я ищу здесь счастья. Найду, построю своими руками. С помощью моего скота. Подчеркиваю: первоклассного скота и нескольких акций угледобывающих компаний.
Джоанна сидела потупясь, до глубины души тронутая горячей решимостью его слов. Неожиданно ей открылась новая сторона его натуры.
— Я искренне желаю тебе успеха.
Ник благодарно улыбнулся и указал на появившиеся вдалеке ворота. Мощные лианы и тропические вьюны густо заплетали их с обеих сторон, радуя глаз многообразием форм и расцветок. Мясистые листья низко свешивались над дорогой.
Несколько плавных поворотов — и перед ними показался дом. Белый, со вкусом отделанный особняк фасадом выходил на море, и даже неуклюжие сваи — непременная деталь тропической архитектуры, обеспечивающая постоянную и крайне необходимую во влажном климате вентиляцию, — не портили изящного вида постройки.
— Это лучшее место на земле! Твои друзья потрудились на славу!
— Да, они тоже так думают.
Ник поставил машину в тень раскидистой индийской смоковницы и повернулся к девушке:
— Учись наслаждаться самыми немудреными прелестями жизни.
Вздрогнув, Джоанна ответила полным негодования взглядом:
— И у тебя хватает наглости учить меня жить! Нет чтобы ободрить, успокоить человека перед встречей с незнакомыми людьми. Может быть, мне очень неловко.
— Да нет, только не это. У тебя все написано на лице, дорогуша. А с твоим пламенным темпераментом — кстати, он идеально подходит к твоим волосам — тебе ли смущаться посторонних?
Она промолчала, надув и без того полные, чувственные губы со слегка загнутыми вверх уголками.
— Очаровательное зрелище. — Ник не сводил с нее глаз. — Знаешь, Джоанна, раньше я почему-то не замечал, какие у тебя кокетливые манеры.
Словно подтверждая его слова, девушка соблазнительно повела бровью, изо всех сил пытаясь скрыть нарастающий в душе трепет.
— Должна признаться, я… я стесняюсь мужчин.
— В таком случае мы должны чаще проводить романтические беседы, — хитро улыбаясь, наставительно пробасил Бэннон.
Опять он над ней издевается! Джоанна с силой стиснула зубы, сдерживая уже готовую сорваться с языка грубость. Ненависть к Нику Бэннону вспыхнула с новой силой. А тут еще он нахально запустил руку в ее волосы, накручивая на пальцы шелковистые пряди, и затянул:
— Иногда мать-природа заботливо предупреждает нас об опасности. Вот, например, яркая окраска и служит таким предостережением.
Сомнений не осталось — он над ней смеется… Необходимо положить этому конец, и чем скорее, тем лучше, иначе она сойдет с ума.
Джоанна с укором глянула ему в глаза. Все тот же равнодушно-насмешливый взгляд. Да, выдержки ему не занимать.
— Ты несносен! — Ее голос набрал силу. — Если твоя Тесса увидит нас, а кто-то как раз смотрит в окно, она вполне может подумать, что ты меня домогаешься, и, с ее точки зрения, будет права.
Бэннон подавил смешок и отпустил ее.
— Перестань молоть чепуху, ты нелепа.
— Между прочим, хоть ты и повторяешь это уже не в первый раз, не все так считают, уж можете мне поверить.
— Бедняжки, они крепко попали под влияние твоих прекрасных колдовских глазок. Слава богу, у меня иммунитет.
— Ничего, наступит и твое время, — мстительно пообещала она. — И я очень хочу оказаться рядом, когда твоя неприступная крепость рухнет, как карточный домик.
