не видно, но когда пройдут дожди, то вода будет повсюду!
— Море воды превращается в океан зеленой травы! — мечтательно произнесла она, дав волю своему воображению. — Какие травы растут здесь?
— Верблюжья колючка, перекати-поле, паракилья, тростник, лианы, все устойчивые к засухе растения. Трава здесь сладкая, она никогда не бывает горькой. Замечательная страна для разведения скота. Мы сейчас ждем дождей. Может, ты принесла их с собой, Атнар-кан-лау-анондра?
— Что это значит? — Она с улыбкой повернулась к нему, чувствуя в себе легкую и приятную перемену.
— Птица Опалового Огня. Птичка-радужка, — поддразнил ее он.
Если перевести взгляд, то за его темным красивым профилем виднелась безграничная ширь, темно- синяя бесконечность, притягивающая внимание. Не так, как взрывная сила Тая Бенедикта. Она рассеянно отметила это для себя, но не могла заставить себя оторваться от пейзажа и снова взглянуть в его необычные глаза.
Все это он видел. По тому, как рот его сжался в иронической улыбке, как он выпрямился, откинув голову, и отрывисто заговорил, она поняла: он видел каждую незначительную перемену ее настроения.
— Здесь у нас вода — это жизнь, малышка. Дождь — сущее благословение. Кумбале повезло больше, чем остальным. У нас есть вода, есть множество скважин, которые помогают нам пережить самые худшие времена. А вот и она по правому борту, Кумбала, Бенедикт Даунс!
Пока он говорил, тон его переменился, правда, ей не совсем было ясно, в какую сторону. Она мельком взглянула на его чеканный профиль, затем устремила взгляд в сторону огромного цветастого полотна, каким была Кумбала. Пейдж почувствовала пьянящее, упоительное возбуждение, румянец окрасил ее щеки. Впервые в жизни она приблизилась к пониманию великой человеческой страсти обладания.
Кумбала простиралась, насколько хватало взгляда, миллионы акров священной земли, прославленное скотоводческое имение. Огромные красные песчаные холмы с цветными глыбами у подножий вытянулись по широкой равнине в длинные цепи, рождая смутные образы доисторических ландшафтов. Лабиринт водных потоков рассекал Великую Степь, извиваясь нитями среди холмов. Главные водяные артерии были все еще полны, в то время как мелкие каналы уже высушило всемогущее солнце.
Тишина и покой. Древняя красная земля. Пронизанный серебром воздух пустыни был сверхъестественно прозрачен, придавая всем оттенкам охры необычный блеск, не поддающийся описанию. Это были излюбленные цвета Намотжиры, правдиво воспроизведенные лучшим художником из аборигенов. Непривычному глазу они казались излишне яркими на холсте, в них трудно было поверить, но для Пейдж, глядящей на них сверху, они являлись истиной в последней инстанции. Это была настоящая Австралия, бьющееся сердце великого островного континента. Все было именно так, как это изобразил Намотжира: цвет красный, как роза, фиолетовый и голубой, как пламя, огненная киноварь. Каждая часть пейзажа выступала в своем варварском великолепии, резко, неумолимо, и это была страна мужчин, Великая Страна. У нее вдруг вырвался странный тихий звук. Ее первое впечатление при виде Кумбалы навсегда осталось в памяти.
Тай искоса взглянул на страстно-сосредоточенный юный профиль.
— Значит, птичка-радужка все еще отзывается на зов природы?
Ее глаза нашли его взгляд, напряженно и почти не видя задержались на нем.
— Мне трудно представить, что можно равнодушно отнестись ко всему этому. Все так необычно, так за пределами каждодневной обыденности, что завораживает. Великое достояние! Наверное, одна из причин, почему вы такой, какой вы есть. Завидую вам, Тай Бенедикт!
— А вы полны сюрпризов, Пейдж Нортон, — заключил он голосом, который заставил ее вновь посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть в них новое выражение. Ей было ясно только, что оно для нее ново.
— В самом деле? — Ее голос осип, она ощутила необходимость оторваться от этого невыносимо долгого, внимательного взгляда. Она услышала вдруг свой голос:
— У меня есть для вас сюрприз получше — вот эти стихотворные строки…
Он заинтересованно посмотрел на нее, в темной глубине его глаз вспыхнула искорка.
— Уилл Огилви «Седло за Трон», — лениво проговорил он. — Знаешь, крошка, у тебя именно тот голос, который заставляет мужчин слушать.
— Да?
— Живой, гибкий, довольно низкий. — Его взгляд скользнул вниз, задержался на ее глазах. — Джоэлу повезло!
— А мне?
— Ну, тебе могло бы больше повезти, — сказал он мягким тоном. — Ты могла бы заполучить меня!
Она улыбнулась с искренним удовольствием.
— Все это и скромность в придачу — какое редкое сочетание, мистер… Тай? — Она умолкла, не в силах оторваться от этого смуглого лица и внимательно разглядывая каждую его черту.
— Так-то оно лучше! Кто знает, какие еще сюрпризы ты таишь в себе! — Глаза у нее загорелись, темные брови изогнулись дугой. — Не стоит тратить на меня женские чары, милая. Я закаленный воин!
Это было до того очевидно, что она рассмеялась и была вознаграждена белозубой обезоруживающей улыбкой, осветившей его лицо.
— Сказать тебе правду, малышка? При правильном обращении из тебя вышла бы отличная женщина.
Кровь бросилась ей в лицо.
— И все, что я должна бы делать, это исполнять ваши указания!
— Разве я говорил это? — В его голосе появилась странная нотка.
Она пробормотала, чувствуя огромное отвращение к самой себе:
— Считайте, что я этого не говорила. Хотя это вы меня спровоцировали…
— Все ты выдумываешь, все выдумываешь, птичка!
Самолет вдруг накренился вправо, начиная снижаться, и перед ней предстал внизу необыкновенный вид.
— Под нами орлы. Огромные орлы с золотыми глазами и хвостом в виде клина! — сказала она.
Он засмеялся.
— Я знаю, малышка. А теперь сиди тихо и пристегни ремни. Твои рыжие волосы и так отвлекают меня!
В наступившей тишине она осторожно съязвила:
— Вообще-то вам уже недолго осталось терпеть.
На его лице мелькнула улыбка.
— У меня нет времени, чтобы оценить эту небольшую дерзость. Насколько я понимаю, ты не видишь
