один из ведущих голливудских режиссеров. В Каннах к тому же и Эйб Шварц, известный телевизионный агент, который отыскивает новые таланты для «Парагона». Потом еще Дэйв Гартмен из рекламного агентства «Гартмен и Бауэр», он работает на косметическую фирму «Глория» — сейчас он там отдыхает. И, наконец, Джо Мередит из кинокомпании «Зенит» и Пол Барнард из пресс-бюро Национального телецентра… Поверьте мне, Лора, такие люди кишмя кишат вокруг, и каждый из них только и делает, что ищет миллионное дельце. К тому времени, когда Сэм закончит их обрабатывать, они готовы будут передраться из-за вашей подписи под семилетним контрактом.
Мэри грустно улыбнулась.
— Все это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой. Когда-то я уже пыталась стать актрисой. Думаю, у меня был талант, но не было красоты. Теперь я красива, но не уверена, что у меня есть талант.
— В кино красота и талант одно и то же. Вот подождите, пусть они как следует возьмутся за вас — эффект будет как от взрыва водородной бомбы! Сэм надеется, что ему удастся заманить сюда кое-кого из этих людей и они приедут на субботу и воскресенье. А потом, вам только и останется, что выбрать самое выгодное предложение и подписать контракт. Разумеется, Сэм рассчитывает на свои проценты, поскольку здесь он играет роль агента, — это десять процентов. А если к делу присоединится Эйб Шварц — значит, еще десять, таковы правила игры. Во всяком случае, эта сумма не облагается налогами, и что ни говори — все-таки восемьдесят процентов лучше, чем совсем ничего. Вообще, важен не столько первый контракт, сколько второй. Если вы встанете на ноги, то уже не выбьетесь из колеи. Как раз сегодня утром я сказала Сэму…
— Я считала, мистер Вассерман будет избегать шума, — торопливо прервала Мэри, прежде чем Фис успела повернуть разговор на другое.
— А никакого шума и не будет… по крайней мере, до того, как начнется вся эта шумиха вокруг «Красотворца». Сэм не позволит напечатать ни слова. А когда придет время, он возьмется за дело по- настоящему. Для этого нужно будет нанять специального агента. Сэм знает одного энергичного парня — его зовут Рэй Сомерс, и его услуги обойдутся вам в сущие пустяки. Он организует такую рекламу в прессе, что по сравнению с ней кампания с «Красотворцем» покажется детской игрой. Затем вам понадобится личный секретарь, а также импресарио — человек, знакомый с миром кино, — и еще вы не прогадаете, если наймете персональную косметичку, чтобы всегда, в любое время дня и ночи, иметь вид стопроцентной красавицы.
— Похоже на то, что быть… хм… знаменитостью — очень дорогое удовольствие, — заметила Мэри. — Если все эти люди получат свои проценты…
— Нужно широко мыслить, Лора. Чтобы много зарабатывать, надо много тратить. Нельзя стать кинозвездой, трясясь над каждым центом. В кино и на телевидении царит та же жестокая конкуренция, что и в промышленности, успех зависит от того, понравитесь ли вы так называемой широкой публике, то есть всем этим болванам, которые стоят в очередях к кассам кинотеатров или сидят у своих телевизоров. Возьмите обычный средний фильм или телеспектакль: если там и промелькнет какой-то талант, то это во многом благодаря режиссеру, сценаристу, осветителям, операторам. Но ваш обычный зритель этого не соображает. Он говорит себе: Бетси Басти была великолепна в этом фильме, ревю, спектакле… А у этой Бетси Басти только и есть, что фотогеничная мордашка и стройные ноги, да еще она умеет казатися искренней перед камерой. Если чуть позже он встретит ее на улице, то, наверное, и не обернется. Но с вами, Лора, совсем другое дело. Вы можете привлечь внимание любого мужчины, даже пальцем не шевельнув. У вас подлинная красота и женская привлекательность, не имеющая ничего общего с тонкой талией, большим бюстом и толстым слоем косметики на лице. Вы оставили далеко позади обычный уровень патентованных экранных красавиц, и именно поэтому вам нужно иметь далеко идущие планы. А деньги всегда идут к деньгам.
— Все это выглядит довольно рискованно, — заметила Мэри.
Фис пренебрежительно хмыкнула.
— Все в нашей жизни рискованно, но не для сильных и энергичных людей. Так или иначе, вам нечего беспокоиться о деталях. Оставьте это Сэму. Он все устроит. Мой муж и сам принадлежит к породе умеющих выживать — может, и не из самых сильных, но наверняка из очень энергичных. Однако он честный, а это немало значит. Он может перерезать глотку родной матеря, но не возьмет денег от фабриканта бритвенных лезвий и не станет рекламировать товар, которым совершил преступление. У него есть свои принципы, у нашего Сэма. Это одна из черт, которая мне больше всего в нем нравится.
— Конечно, — неуверенно произнесла Мэри. — Я понимаю.
Фис поднялась на ноги и стала массировать складки жира на животе.
— Вы держитесь Сэма, — продолжала поучать она. — Он знает все тонкости и сделает что угодно, лишь бы услужить Эмилю, только не рассказывайте ему, что я вам уже сообщила. Он хочет, чтобы все стало для вас сюрпризом, поэтому, когда сам об этом заговорит, сделайте вид, будто вы очень удивлены и рады. Я вам рассказывала первая потому, что у меня получается понятней и я не такая многословная, как Сэм. Он слишком любит слушать свой собственный голос и временами забывает то, с чего начал, поскольку в голову ему вдруг приходит что-то другое.
— Я не забуду, — пообещала Мэри.
— Вот и хорошо, — сказала Фис, нежно похлопывая себя по пухлому животику. Затем перевела взгляд на залив, где Кристоферы и Вандергофы играли два на два в водное поло, увлеченно перекидываясь большим красным мячом.
Она решительно подтянула бикини.
— Идем к ним. Сыграем три на три без каких-либо правил.
И Фис побежала через пляж к заливу, остановившись только тогда, когда волны заплескались вокруг ее толстых бедер. Отчаянно взмахнув руками, она погрузилась в воду, точно большой розовый морж, охотящийся за неуловимой рыбой.
Мэри неторопливо и грациозно поднялась. От солнца и соленой воды ее тело приобрело заметный бронзовый оттенок. Высоко держа голову, она какое-то время стояла неподвижно, словно молодая богиня, невыразимо прекрасная своей чистой, нетленной красотой; потом не спеша вошла в воду.
Этим вечером Сэм Вассерман возвратился из Канн в начале одиннадцатого. Почти сразу же он отвел Мэри в сторону и заговорил с ней доверительным тоном.
— Лора, — сказал он, — у меня для вас хорошие новости. Завтра кое-кто из моих приятелей приедет сюда, из Канн и останется на воскресенье. Они хотят на вас посмотреть. Я заложил мощный фундамент вашего будущего, лапочка. Эти люди имеют вес в мире кино, и мы с вами сумеем обстряпать хорошенькое дельце.
— Спасибо, Сэм, — тихо произнесла она, намеренно удивленным тоном.
— Ведите себя непринужденно, будьте сами собой, — продолжал он, — и ни в коем случае ни с кем из них не говорите о делах. В деловых разговорах с этими людьми требуется крайняя осторожность. Положитесь на меня. Пусть я буду для них вашим импресарио. Понимаете?
— Да.
— Конечно, они захотят посмотреть товар, прежде чем его купить, но как только они увидят вас, лапочка… — Он красноречиво закатил глаза, затем быстро прибавил: — Я беру каких-то десять процентов от общей суммы плюс налоги. Согласны?
— Ну что ж, пусть так.
— Никаких «ну что ж». Я веду честную игру по отношению к Эмилю… и, само собой, по отношению к вам. Одна десятая плюс налоги — это обычное дело, и я отработаю свое сполна. Да и, вообще, что там какие-то десять процентов, если речь идет о миллионе долларов!
На этот раз удивление Мэри было абсолютно искренним.
— Сколько вы сказали? — переспросила она.
— Миллион долларов, лапочка, а может, и больше. И вы этого стоите, но вам нужен деловой человек, чтобы вести переговоры. Я позабочусь обо всех неприятных формальностях. Вам останется только считать деньги.
— Но… но что я должна делать за этот миллион?.. Он хитро улыбнулся.
— Лапочка, за такие деньги большинство людей сделало бы что угодно. Вам нет причин
