наслаждением вдохнула этот знакомый запах, всегда сопутствовавший Тревору и напоминавший ей влажный аромат леса. Она прислушалась к его ровному дыханию. Уронив на пол свой пеньюар, Леа нащупала простыню и скользнула под нее, устраиваясь у Тревора под боком. Когда он заворочался, бормоча во сне ее имя, свернулась возле него калачиком. Он спал обнаженным. Почувствовав это, Леа улыбнулась. Интересно, когда он проснется, сумеет ли понять, что она искала только его близости, а не любовных ласк?
Согретая его теплом, Леа наконец-то забылась. Должно быть, так и не проснувшись, Тревор обхватил ее обеими руками. Рано утром Леа увидела, что ноги их сплелись, а ее ночная рубашка задралась гораздо выше бедер. Она почувствовала себя такой счастливой, проснувшись рядом с ним, что боялась разрушить восхитительные мгновения и несколько минут внимательно и ласково вглядывалась в любимое лицо. Щетина, покрывшая подбородок Тревора, была темной и густой. Волосы, обыкновенно тщательно причесанные, теперь падали на лоб и кое-где торчали в разные стороны. Слегка похрапывая, Тревор не ощущал ни ее присутствия, ни пристального взгляда.
Поцеловав его в щеку, она постаралась выбраться из его объятий, но мешала простыня. Наконец, отчаявшись уйти незаметно, Леа дернулась посильнее, но, услышав тихий смех Тревора, откинулась на подушку и увидела, что он смотрит на нее заспанными глазами.
— А я-то думал, что мне всю ночь снится сладкий сон. — Ленивая улыбка показалась на его губах. — Почему ты меня не разбудила?
Леа провела кончиками пальцев по грубому щетинистому подбородку и улыбнулась:
— Потому что хотела лишь быть с тобой рядом.
— Счастлив тебе пригодиться. Это станет нашей привычкой?
— Боюсь, что нет. Кто-нибудь может обнаружить это.
Он заворчал и поиграл прядью ее волос.
— Ну что ж, очень жаль. Однако как я ни презираю собственную слабосгь, надо признать, что мой организм не способен выдержать подобное напряжение.
Леа улыбнулась:
— Ты настоящая сладострастная бестия, майор Прескотт.
— Просто влюбленный мужчина, Леа. — Голос его перешел в грудной шепот. — Причем, заметь, помолвленный с твоей сестрой.
— Надеюсь, это ненадолго, — ответила она, целуя его в подбородок.
— Мне бы твою уверенность.
— Уже светает, Хипи может войти в любую минуту. — Она неохотно покинула их ложе и надела пеньюар. Оглянувшись на Тревора, увидела, что он полулежа качает головой.
— Ты оставляешь меня в муках, Леа.
Один взгляд на приподнявшуюся у него над животом простыню объяснил ей все. Пришлось ей призвать остатки воли и отправиться к выходу. Вот если бы они поженились…
Уже от двери Леа повернулась к Тревору, окидывая его удивительно нежным взглядом своих необычайных фиалковых глаз, который с головой выдал ее истинные желания.
— Покуда Рэйчел нехорошо, я должна позаботиться о доме. Но к счастью, у нас есть ты и вполне можешь заменить меня и присмотреть за нашими плантациями.
При виде дьявольски соблазнительной улыбки на его лице Леа поспешила прочь. Как ни скучны казались ей все эти домашние заботы, сегодня они пали на ее плечи. Однако в поместье важно абсолютно все. Она с готовностью приняла бы даже заключение в четырех стенах, лишь бы исполнить свой долг. По сравнению с ним даже Тревор оказался на втором месте.
В тот вечер, натянув на себя все нижние юбки, Леа задумчиво разглядывала два платья, разложенные перед нею на кровати. Оба они были красивы, но она никак не могла решить, которое надеть к обеду. До приезда Тревора ее вообще не волновали такие мелочи, как наряды и украшения. Просто удивительно, до чего преображает людей любовь!
Мысль о Рэйчел вдруг пришла ей в голову, и Леа ощутила укол совести за то, что могла хоть на минуту забыть о страданиях сестры. Ведь ей сейчас так плохо, а она тут ломает голову над бабскими безделицами. Схватив первый попавшийся из двух нарядов, она поспешно натянула его. Случайный выбор пришелся на зеленое шелковое платье простого покроя с рукавами фонариком. Все-таки, несмотря на тревогу за Рэйчел, ей никак не удавалось отказать себе в радости ожидания новой встречи.
— Вот сегодня вы, конечно, смотритесь отлично.
Леа не слышала, как вошла Хипи. Она улыбнулась себе в зеркало: ничего-то не осталось от прежней Леа. Рабыня приблизилась и помогла ей застегнуть верхние пуговки на спине.
— Я подумываю, обед станет начинаться поздно.
— Почему? Что-то случилось?
— Не знаю. Ваш дядя с майором заперты в кабинете.
Леа обернулась к ней и пристально поглядела на Хипи:
— Ну-ка, говори толком. Кто запер дядю и майора Прескотта?
— Они сами. Еще к ним приехал мужчина.
— Какой мужчина?
— Маста Свэйн и еще несколько других. О, мэм, они смотрелись такие сердитые!
— Они что-то говорили?
Хипи покачала головой.
— Ступай скажи Нелли, чтобы подождала с обедом, пока я не разберусь, что все это значит, — сказала Леа, направляясь к двери. — И будь добра, не тревожь Рэйчел.
— Да, мэм. Спустившись в нижний холл, Леа задержалась перед дверью кабинета. Изнутри доносились громкие голоса, вызвавшие ее беспокойство. Леа надеялась, что ничего серьезного не случилось, но разволновалась. Наверняка те новости, что она сейчас услышит, не из приятных. Оставалось лишь молиться, чтобы предметом разговора не был капитан Трент, обнаруженный после кораблекрушения. Но Леа быстро отделалась от этой мысли. Он жив! Она отказывается думать иначе.
Беспокойство вызвало и то, что вопреки обыкновению сегодня ее не пригласили в это мужское общество, чтобы присутствовать при важном разговоре. Она резко распахнула двери и величаво вошла в кабинет. В комнате от табачного дыма висела густая сизая пелена, но она ожидала этого, как, впрочем, и удивленных взглядов в свою сторону. Мужчины тут же умолкли. Коротко кивнув всем присутствующим, Леа изящно скользнула на свободное место подле дяди. Эдвард, казалось, слегка смешался от неожиданного появления племянницы.
Тревор, до того подпиравший книжный шкаф, выпрямился и подошел ближе к столу. Она ждала увидеть в его глазах упрек, но ошиблась — они сияли теплом и лаской, легкая улыбка на губах выдавала радостное удивление. Он был не просто любезным человеком, но и в достаточной степени обладал мужеством, воспринимая Леа как равную.
— Слушайте, Стэнтон, здесь не место женщинам. И так довольно будет паники, не стоит начинать прямо сегодня.
Леа недобро поглядела на говорившего. То был местный кирпичник Джон Тейт, здоровенный рыжий детина с кустистой бородой, известный своим горячим нравом. У Леа на языке так и вертелось колкое словцо для этого типа, но она сумела подавить свой порыв. Однако промолчать не смогла и потому вежливо отозвалась:
— Даю вам слово, сэр, что не стану вопить и причитать, а тем более не упаду в обморок.
Тейт в раздражении поглядел на Эдварда, который расхохотался выходке своей любимицы.
— Послушайте, Стэнтон, в самом деле…
— Она остается! — вмешался Тревор. Леа испуганно заморгала, поскольку не ожидала от него такого твердого, повелительного тона. То, что он сказал вслед за этим, поразило ее еще сильнее. — Эта леди знает о работе на плантации и об управлении ею гораздо больше, чем все мы, вместе взятые. — Мертвая тишина была ответом на его заявление; облако ароматного дыма проплыло мимо Леа. — Так может, все-таки покончим со всем этим конским дерьмом и перейдем к важным делам?
Леа с трудом подавила улыбку. Грубость Тревора, совершенно неуместная для смешанной компании, произвела на приезжих нужный эффект. Тейт смолк и, шагнув к дядиному столу, потушил сигару о край пепельницы, а Арчибальд Свэйн, напротив, выступил вперед, теребя в толстых пальцах свою засаленную шляпу с отвислыми полями.
— Мистер Стэнтон, вам, должно быть, известно, что примерно в тридцати милях отсюда находится фактория?
— Харли Макферсона?
— Да. Так вот, туда тоже был совершен набег. Макферсон с супругой убиты.
Леа чуть не ахнула вслух и поглядела на дядю. При виде того, как краска исчезла с его щек, она готова была в порыве жалости обнять его, но пальцы Тревора вовремя обхватили ее запястье, и Леа поглядела на майора. Едва заметным кивком он успокоил ее. Действительно, ей следует остаться хладнокровной, ведь Тревор добился того, чтобы ее допустили в мужское общество, так что теперь никаких истерик. Поскольку дядя Эдвард не сразу нашел что сказать, Леа спросила:
— Кто это сделал?
— Индейцы, конечно, кто же еще, — проворчал Тейт.
— Если вы имеете в виду семинолов, — задумчиво проговорил Тревор, — то это немного странно. Ведь они вот уже несколько лет мирно проживают в своих лесах.
— Чепуха, — резко ответил кирпичник. — Все индейцы — разбойники. Есть свидетель, готовый поклясться, что именно семинолы это сделали.
Наконец сам Эдвард вмешался в спор:
— Кто этот очевидец?
— Том Ландерс, — ответил Свэйн. — Он говорит, что приехал к Макферсону за табаком и мукой и едва вырвался живым через черный ход. Это случилось несколько дней назад.
— И сколько их было? — спросил Тревор. Свэйн показал на пальцах — три. Прескотт зажал в зубах сигару и затянулся. — Это всего лишь предатели.
Запустив большие пальцы обеих рук за свои натянутые подтяжки, Свэйн кивнул, но Тейт, нахмурясь, проворчал:
— Запомните мои слова. Если мы сейчас оставим все как есть, то вскоре они явятся сюда и станут грабить наши амбары, жечь поля и насиловать наших женщин!
— Предатель,
