несколько подобных отметин виднелись на шее, и эти мелочи наполнили сердце девушки нежностью и спокойствием.
Тревор уверенно приблизился к ней, на губах его играла теплая улыбка. Леа еле сдержалась, чтобы не броситься навстречу. Ей так хотелось обнять его, но девушка понимала, что не может этого сделать на глазах у надсмотрщика и рабов. Вот если бы они были женихом и невестой…
Тревор остановился на почтительном расстоянии. В глазах его вспыхивали то зеленые, то золотистые огоньки, выдавая волнение.
— Я приехал, чтобы увезти тебя домой.
Хотя эти слова и были сказаны довольно мягким тоном, но Леа уловила в них непререкаемость Он привык отдавать приказы и требовал их беспрекословного исполнения. Представив себе солдат, по первому слову Тревора бросающихся выполнять его волю, она улыбнулась. Чего стоят теперь ее былые утверждения, что ни один мужчина не смеет командовать ею? Сейчас она готова уступить. Больше всего на свете ей хотелось во всем ему подчиняться. Или почти во всем. Все-таки здорово, что он снова рядом! За это можно все отдать и даже временно позволить ему приказывать.
— Есть, майор! — Девушка шутливо вскинула руку к своей соломенной шляпе.
При виде того как на скуле Тревора заиграли желваки, Леа еще раз улыбнулась и сладостно, прерывая дыхание, вздохнула. Боже, что за пытка, в самом деле, находиться так близко к нему и все время контролировать себя, свои слова, поступки, жесты?! Она уловила запахи мыла и чистой кожи, смешанные с ароматом трав и земли. Лицо Тревора было чисто выбрито, а еще влажные волосы говорили о том, что он привел себя в порядок совсем недавно. И тут же примчался за ней. Леа ощутила приятную дрожь.
Надсмотрщик, улучив минутку, присоединился к ним. Мужчины обменялись рукопожатиями и завели короткий разговор, к которому Леа не стала прислушиваться. Она не сводила глаз с лица Тревора, а думы ее тем временем были далеко.
Она вспоминала ночь в хижине на берегу реки, когда вокруг бушевала буря и лил дождь. То были часы их торжествующей любви!
— Идемте, Леа, я провожу вас, чтобы ничего не случилось по дороге.
Оторванная от восхитительных воспоминаний, девушка пошла впереди Тревора к его коню и, хитро глянув через плечо, увидела, что он едва заметно прищурил глаз. «Черт побери все эти правила пристойности! — в сердцах подумала она. — Все равно поеду с ним».
Тревор обхватил ее руками за талию, приподнял и усадил на лошадь. Она улыбнулась, а майор взял Самсона под уздцы и повел с поля. Леа так устала, что готова была заснуть прямо в седле, но выдержала — сейчас не время расслабляться, ведь Тревор приехал!
Когда они удалились на достаточное расстояние, он остановил коня и подошел к всаднице сбоку.
— Ты выглядишь усталой, Леа.
Она ощетинилась и, гордо приосанившись, ответила:
— Благодарю за комплимент. Знаете ли, сэр, ей-богу, Зевс и то романтичнее вас.
Тревор усмехнулся и положил руку ей на бедро. Отсутствие вороха нижних юбок позволяли Леа ощутить жар этого прикосновения, и она вздрогнула, словно обожглась.
— Я скажу гораздо больше, когда мы будем не посреди чистого поля.
— Но ведь нас и так никто не слышит.
Пальцы его скользнули выше и нежно обхватили внутреннюю округлость ее ноги. Леа прерывисто вздохнула.
— Я скучал по тебе, любимая.
— Я тоже. — Отчаянная дрожь сотрясла ее тело. — О, пожалуйста, не трогай меня… здесь.
Тревор переложил руку на луку седла. Леа разочарованно отметила, что он так безропотно повиновался. А потом он улыбнулся ей той широкой, чувственной улыбкой, от которой душа ее таяла.
— Майор Прескотт, если вы немедленно не сядете на коня, то я уеду и оставлю вас одного добираться до дома пешком.
Едва она успела подвинуться немного вперед в седле, как Тревор со смехом уселся сзади. Крепкие руки обняли ее, он склонился к стройной шее, отчего соломенная шляпа съехала Леа на глаза. Губы его коснулись ее уха, и он жарким шепотом произнес:
— Я уж думал, ты никогда не попросишь об этом.
Крепко обняв девушку, Тревор пустил коня умеренным шагом. Наконец-то он держал свою желанную так, как давно хотел. О да, именно так. Конечно, он бы предпочел видеть ее обнаженной, распростертой перед ним. Но такой момент еще не настал.
Он продолжал губами ласкать ее ухо и шею, радуясь ее слабым стонам удовольствия. Леа Стэнтон — необычайная женщина, не пытающаяся скрыть своего природного сладострастия. Припомнив ту ночь, когда она явилась к нему, Тревор вспыхнул: видимо, он так и не научится сдерживаться в ее присутствии.
— Леа, — прошептал он. — Я скоро сойду с ума от желания.
В ответ она откинула голову назад и немного вбок, чтобы видеть его лицо, и улыбнулась.
— Понимаю. Именно это тебе хотелось услышать. А я невпопад заметил, что ты устала, да?
Она кивнула с мечтательным выражением лица.
— Счастлив повиноваться, мэм, — и, еще крепче сжав ее стан, он расслабился, проведя ладонью по стройному бедру девушки. — Может быть, нужны доказательства?
Тревор оглянулся. Слава Богу, их никто не мог видеть. Он осыпал поцелуями ее шею, затем щеки и уголки рта. Леа каждый раз слегка поворачивалась к нему, позволяя ласкать себя.
— Черт побери, словно тебе позволили слизнуть глазурь с пирожных Нелли, но строго-настрого запретили их есть!
— Действительно, — отозвалась Леа дрожащим голосом. — А как хочется ими насладиться вполне!
Без предупреждения она положила руки на его бедра и провела вниз, к коленям, потом снова вверх. От этого Тревор содрогнулся всем телом. Зарычав, майор приподнял Леа, чтобы она могла увидеть результат своего поступка.
— Боже мой! — воскликнула она.
— Если бы ты не выглядела такой загнанной, любимая, то я разыскал бы укромное местечко и…
— Я не загнанная! — вскричала Леа. — Ты не к старой кляче обращаешься!
И она откинулась ему на грудь, устраивая свою голову под свежевыбритым подбородком. Поглядев вверх, в лицо Тревора, девушка улыбнулась.
— Прости, пожалуйста, я был не прав, — сказал он. Леа снова провела руками по его крепким бедрам. Тревор еле сдержался. С трудом сглотнув, он проговорил: — Леа! Неразумно искушать уже и без того обезумевшего мужчину. Я же не могу обмануть твоих ожиданий…
И он снова погладил внутреннюю поверхность се ног, наблюдая за тем, как она опускает веки. Ее приоткрытые губы умоляли о поцелуе. Вместо этого он скользил пальцами все выше и выше, пока обе его руки не встретились там, куда так стремилось вожделение. Она повернула к нему лицо — губы так и манили его.
Огонь вспыхнул в Треворе, и он выразил всю страсть в захватывающем поцелуе.
Леа подняла руку и запустила пальцы в его густые волосы. Казалось, после той ночи в заброшенной хижине прошла целая вечность, и все эти бесконечные дни влюбленные страстно мечтали хотя бы о такой близости. Но Тревору нужна была она вся, без остатка. И теперь, языком и руками выражая свои желания, он чувствовал, что Леа хочет того же.
Однако на их пути еще есть трудности, которые необходимо преодолеть.
Он принялся ласкать ее грудь. Леа замерла и простонала ему в губы. Наконец-то он доставил ей удовольствие. Ах, если б он мог дать больше — свое имя и детей!
Страстный поцелуй превратился в нежную ласку, потом Тревор оторвался от ее губ и поглядел в глаза цвета индиго — озаренные желанием, они не отрываясь смотрели на него. Кровь горячо пульсировала в его жилах. В голове Тревора мелькнул незаданный вопрос: «Достаточно ли сильно ты меня любишь, чтобы покинуть «Ривервинд» и выйти за меня замуж?» Он не станет спрашивать об этом. Во всяком случае, не сейчас.
Его мучила другая проблема. Прескотту пришлось преждевременно прервать военную службу. Но теперь майор снова здоров и способен вернуться к ней. Но как быть с Леа? Ведь ее придется оторвать от дома, которым она дышит. В этой ситуации невозможны никакие компромиссы. Быть военным — значит быть готовым в любую минуту отправиться туда, куда прикажут, вместе с семьей.
Обнимая Леа, он прижался щекой к ее щеке. Она, несомненно, любит его.
Но достаточно ли сильно?
Глава 23
Солнце уже село, когда Тревор ушел к себе. Вытянувшись на кровати, он с наслаждением вздохнул. После всех этих ночей, проведенных на сырой земле, отдых на настоящей перине — поистине райское наслаждение. День выдался долгий, и измученное тело радовалось возможности расслабиться.
Леа, как всегда, занимала все его мысли. Вызывали беспокойство резкие перемены в ее облике: темные круги под глазами, общая вялость, которую она старательно пыталась скрыть. Несмотря на все мольбы подольше побыть с ним наедине, Тревор отвез ее домой. По его же настоянию она рано пообедала, приняла горячую ванну, и потом ее уложили спать. Тревор не видел девушку с тех пор и подозревал, что Нелли тайком подсыпала чего-то в еду, чтобы она наверняка уснула.
Легкий ветерок проник в открытое окно, лаская его обнаженное тело. Приятное ощущение успокоило Тревора и вернуло его мысли опять же к Леа. Он представил ее в реке за игрой с Зевсом. Огромное животное обошло вокруг нее и увлекло девушку с головой в воду. Тревор слышал ее смех, когда они вместе вынырнули. Ему снилось, что он вошел в реку и, подняв Леа на руки, понес ее к берегу. Джесса Батлера там вообще не было.
Затем он сорвал с себя рубашку и расстегнул пояс. Леа нетерпеливо помогала ему. Осыпая поцелуями его грудь, она тем временем расстегивала брюки. Тревора точно поразила молния, на лбу выступил пот. Губы ее спускались все ниже и ниже… И вот, когда он был полностью обнажен, Леа встала перед ним на колени и дотронулась до него
