прибывшим высадиться.
Разбойника сопровождал Фенгриф — отчасти, как догадался Кедрин, в силу своего касательства к переговорам, отчасти же как залог безопасности для Браннока. По угловатому лицу Рикола было ясно, что, дозволь ему кто решать по-своему, Браннока встретил бы вооруженный отряд с кандалами наготове.
Кедрин вместе с отцом пошел встречать прибывших, он наблюдал, как тамурские воины помогают выбраться из лодки полноватому кешиту. Пламя факелов осветило хмурое лицо Фенгрифа — немое свидетельство неприязни к воде. Браннок же спрыгнул на пристань как тот, кому речная переправа привычна, он держался спиной к Идре и не сводя с Рикола бдительных глаз.
— Владыка Бедир, — Фенгриф коротко поклонился, покрепче прижав ладонь к брюху, словно придерживая его содержимое. — Позволь представить тебе Браннока. Я обещал ему безопасность.
Последнее заявление явно предназначалось для Рикола, который пожирал разбойника пылающим взглядом и теребил левой рукой застежку пояса с мечом.
— Бедир? — полуспросил-полуокликнул Браннок, пренебрегая правилами учтивости и не дожидаясь слов Владыки Тамура. — Бедир Кайтин?
— Я самый, — ответил тот, как ни в чем ни бывало. — И тоже обещаю тебе безопасность. Ты под моей защитой, Браннок.
Пришелец был смугл, темноволос и темноглаз, это мешало понять, что написано у него на лице. Но голос его прозвучал холодно и с большим подозрением, когда, бегло скользнув взглядом по Фенгрифу, он хрипло произнес:
— Ты говорил о купцах, начальник, а не о Владыке Тамура.
Кедрин заметил, что правая рука пришельца почти не отрывается от ножа — не привычного для тамурцев кинжала, но оружия, приспособленного для метания. Принц тронул рукоять собственного клинка и увидел, что Тепшен Лал пододвинулся чуть ближе к Бранноку, пальцы его с нарочитой небрежностью проскользнули за пояс, и вот уже кинжал кьо оказался на его открытий ладони. Кедрин знал, что Тепшен может обнажить и метнуть оружие, пока обычные люди смыкают пальцы в кулак. И все-таки нечто в Бранноке побудило его задуматься, смог бы победить этого бродягу даже Тепшен Лал?
Браннок обладал повадкой настороженного зверя. Он не отличался особым ростом, не казался и чересчур мускулистым, но его стойка, разворот плеч и упор стоп предполагали равно силу и быстроту.
Казалось, его не тревожит ни явная неприязнь Рикола, ни численное превосходство тех, кто стоял напротив него. И Кедрин подумал, что если бы дело обернулось против этого парня, он мог бы вполне успеть прыгнуть назад и нырнуть в воды Идре: этот человек излучал странное расчетливое безрассудство.
— А ты согласился бы, если бы знал? — голос Бедира прозвучал дружелюбно, и Кедрин увидел, как в свете факелов сверкнули белые зубы.
— Пожалуй, нет, — Браннок передернул плечами, не выказывая особого почтения перед Владыкой. — Но раз уж я здесь, то спрашивай.
Ему плевать было на род и звание Бедира. Кедрин почувствовал, что оскорблен за отца. А отец по- прежнему приветливо улыбался разбойнику:
— Не поговорить ли нам за едой и вином? Или тебе больше по нраву этот берег?
— Что же, поедим, — снизошел до согласия Браннок. — Я жажду услышать, что понадобилось тамурскому государю от простого проводника.
Тут Рикол фыркнул. Браннок, бросив в его направлении ехидную ухмылочку, последовал за Бедиром в уединенный покой, загодя выбранный для встречи.
Там, в свете факелов, Кедрин ухватился за возможность подробно изучить этого человека, одновременно зачарованный и оскорбленный его самонадеянностью. Он видел, что перед тем как занять предложенное ему место, Браннок глазами цвета полуночной Идре быстро оглядел помещение. От взгляда бродяги не укрылось, что Тепшен Лал садится в конце накрытого стола, Бедир — лицом к гостю, а Рикол и Фенгриф по обе стороны от него. Кедрин уселся с другого конца, при этом принц, к своей досаде почувствовал, что разбойник не считает его для себя угрозой. Было похоже, что Рикол верно описал Браннока как смесь тамурца, кешита и дикаря. По-тамурски строен, по-кешски невелик, темная кожа имеет цвет созревшего на солнце ореха, а глаза почти все время находятся в тени, прикрытые необычно длинными темными ресницами. Столь же темные волосы ниспадали до плеч и отливали синевой воронова крыла. Они были нехитро подстрижены по-тамурски, но дерзко заплетены в несколько косиц, в которых болтались цветные перышки и обломки раковин. В мочке левого уха виднелось серебряное кольцо, шею охватывало ожерелье из кожи и бисера, а кисти рук украшали два колечка кешской работы: одно на большом пальце левой руки, другое — на среднем пальце правой. Короткая куртка из мягкой кожи была украшена пестрой вышивкой, но внизу сливалась с бурыми обтягивающими штанами, — Кедрин понял, что такое убранство позволяет великолепно скрываться от любопытных глаз в лесу. За спиной гостя висела слегка искривленная кешская сабля, у правого бедра имелся метательный нож. Когда он потянулся за вином, которое предложил ему Бедир, Кедрин увидел рукоять второго ножа, притянутого ремнем к левому предплечью.
Ага, Браннок и не пытается как следует спрятать свое оружие. Любопытно, это знак доверия или презрения? Пришелец развалился на стуле, качнул его назад и немного повернул, как бы ища более удобного положения, но в действительности стараясь сесть так, чтобы наблюдать одновременно за Бедиром и Тепшеном Лалом, не упуская при этом из виду дверь.
— Ты из осторожных, — заметил Бедир, от которого все эти мелочи тоже не укрылись. — Но здесь нет опасности.
Браннок пожал плачами, улыбнулся и не ответил.
— Хотел бы ты заработать? — продолжал Владыка Тамура.
— Возможно, — ответил тот, без стеснения накладывая себе жаркого, с удовольствием поедая его и вытирая рукавом дочиста выбритый подбородок. — А что за работенка?
— Мне нужно пройтись по Белтревану, — сказал Бедир.
— Они тебя укокошат, — равнодушно сказал Браннок с видом знатока.
— Может, и нет, если я найду дельного проводника, — улыбнулся Бедир. — Такого, что знает все тайные тропы. Что знаком с лесами и лесным народом.
— А зачем?
— Для тебя это важно? — Бедир пожал плечами, не сводя глаз с разбойника, наполняющего свой кубок. — Ты получишь щедрое вознаграждение.
— У меня нет желания любоваться этим миром с высоты шеста для трофеев, — сказал Браннок. — Или попасть в объятия кровавого орла. За это никакой платы недостаточно.
— Я могу предложить тебе прощение, — сказал Бедир, рукой призывая к молчанию зашипевшего Рикола. — Забвение любых твоих дел и в придачу — именной кошелек.
Темные глаза Браннока заблестели от любопытства.
— Я все еще хочу узнать о причине, Владыка Бедир. Ты предлагаешь много, поэтому твоя нужда должна быть велика. Соответственно, я предвижу большую опасность.
Бедир разразился смехом.
— Ну и хитер же ты, Браннок.
— Даже для разбойника? («Да он весьма красив, когда улыбается», — подумал Кедрин.) Я дожил до нашей встречи только потому, что все вижу насквозь. И от всей души намерен достичь весьма преклонных лет.
— Я бы мог тебе в этом помочь, — промолвил Бедир.
— Наверное, — Браннок кивнул. — Но Белтреван не место для тамурского Владыки в этот поворотный для мира час.
— В самом деле? — невинно удивился Бедир.
— С чего бы тебе туда рваться? — не унимался Браннок. — Или цыпленок появился прежде яйца?
Бедир рассмеялся еще звонче.
— Мы так и будем загадывать друг другу загадки или поговорим без обиняков?
Браннок ответил улыбкой, затем подался вперед, положил руки на стол ладонями плашмя и твердо, с вызовом, глянул на Бедира.
— Племена задвигались, Бедир Кайтин. Дротт и Ят заключили союз. Поговаривают о войне с Кэроком или о таком объединении, какого Белтреван не знал с той самой поры, когда Друл поднял Орду. Некоторые
