пока не сложились в образ. Энни резко открыла глаза.
– Поняла! Идемте со мной. – Ее стул заскрипел на деревянном полу, когда она, поднявшись, направилась опять в гостиную. Энни снова достала ключ с крышки аптекарского шкафчика, открыла стеклянные дверцы. Вынув жестяную баночку, протянула ее Сьюзен, затем старательно заперла аптечку.
Сьюзен прочла надпись на крошечной наклейке.
– Пудра для чесотки? Энни кивнула:
– Бабушке это дала ее мама в день свадьбы и сказала, что если у дедушки вдруг возникнет желание погулять на стороне, она должна ему это дать.
Сьюзен засмеялась:
– Схожий случай. Но что мне с этим делать? Энни пожала плечами:
– Я не знаю. Я только знаю, что это должно быть у вас. Сьюзен взяла баночку в руки:
– Может, это талисман на удачу? Напоминание, что я должна следовать своей интуиции.
– И бороться за свою любовь, – добавила Энни.
– Похоже, что вам это тоже пригодилось бы, – улыбнулась Сьюзен, и они пошли обратно на кухню. – Я позвоню Джейку, как только приеду в Талсу. Я скажу ему, что вы должны побыть вдвоем, и буду настаивать, чтобы мне на уик-энд привезли Маделин.
У Энни забилось сердце. Она смотрела, как Сьюзен положила баночку в сумку.
– А что мне делать, когда я останусь с ним наедине? – спросила она.
Сьюзен накинула ремень сумки на плечо и усмехнулась:
– Уверена, вы что-нибудь придумаете.
Глава 18
Том резко поставил на стол стакан с апельсиновым соком, расплескав его по зеленой льняной скатерти. Он нахмурился, глядя через стол на Сьюзен.
– Да я за один стол с этой потаскушкой не сяду! Сьюзен поправила пояс своего шелкового халата:
– Энни не потаскушка, она молодая очаровательная женщина. Они с Джейком будут в этот уик-энд в Талсе, и с нашей стороны было бы мило пригласить их на обед.
– Ах, даже так? Она заманила Джейка в этот брак меньше чем через месяц после того, как они встретились.
– Это была идея Джейка.
– Вздор, у него же есть здравый смысл. Мне, во всяком случае, так казалось.
Сьюзен наклонилась вперед:
– Ты разрушаешь этим свои взаимоотношения с Джейком. Энни теперь его жена. Если бы ты увиделся с ней, дал ей шанс, то уверена, она бы тебе понравилась.
Том скривил губы:
– Она не понравилась бы мне, даже если бы была реинкарнированной матерью Терезой.
– Том, но послушай, что ты говоришь?
– Я не могу сидеть здесь и наблюдать, как эта женщина занимает место Рейчел.
– Она не пытается занять чье-либо место.
– Что с тобой? – спросил Том. – Твои знахари и пилюли так действуют на тебя, что ты забыла о собственной дочери?
Злоба, звучавшая в его голосе, ранила Сьюзен даже больше, чем слова. Поднявшись, она взяла свою чашку и спокойно прошла к столу, на котором стоял кофейник.
– Дело не в забвении, а в том, что жизнь продолжается. – Сьюзен взяла в руки кофейник. – Мой врач, кстати, говорит, что твой безрассудный гнев не что иное, как скрытый страх. Страх перед тем, что ты сам смертен, как и все. – Сьюзен налила себе в чашку кофе. – Он считает, что ты боишься смерти.
– Чушь какая!
Сьюзен, подойдя к холодильнику, вынула упаковку молока и аккуратно налила его в чашку.
– Знаешь, может, он и не прав. Я не думаю, что ты боишься умереть. Я думаю, что ты боишься жить.
Том сверкнул глазами:
– Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? Вернувшись к столу, Сьюзен села напротив него.
– Ты не предашь память Рейчел, Том, если снова будешь счастлив. Если мы будем счастливы.
Том, проведя рукой по волосам, тяжело вздохнул:
– Счастлив. А что это такое? Я даже не помню. Все так изменилось.
Сьюзен положила ладонь на его руку и посмотрела ему в глаза.
– Одно осталось прежним, я по-прежнему люблю тебя, Том. Ей было нужно, отчаянно нужно услышать в ответ, что он тоже любит ее. Она подождала какое-то время, потом подождала еще. Но Том ничего не
