— Она объяснила вам, зачем добивается аудиенции у Роланда? — спросил Томас.
— Нет. — Дубелл чуть помолчал. — Возможности голема в нашем смертном мире не столь уж велики по сравнению с теми, которыми она обладает, находясь в Фейре; ей трудно нанести опасную рану предметом не из железа, но… Мне показалось, что чудовище бросилось на нее?
— Да, — согласился Томас.
— Приходится надеяться на это ради нас же самих.
Дверь в солярий распахнулась, в ней появился один из дворецких, совершенно измученный, с жутко утомленным лицом. Помедлив, он приблизился к Ренье и Томасу со словами:
— Его величество немедленно желает видеть кудесницу.
— Хорошо. Ступайте и известите ее, — сказал Томас. Дворецкий прямо-таки побледнел.
— Ну ладно, ладно.
Заметив Томаса, Каде поглядела вверх — странное создание, вовсе не похожее на то дитя, которое он помнил как пятнадцатилетнюю девочку с портрета. Он вежливо обратился к ней:
— Его величество сейчас примет вас.
— В самом деле?
— Да.
— А я-то надеялась на теплую встречу; думала, что брат выбежит мне навстречу с распростертыми объятиями. — Под легкой иронией в голосе Каде пряталась горечь.
— Вы ошибались.
— Понимаю. — Она пожала плечами, оставив всякое остроумие.
Томас направился к двери солярия, не оборачиваясь, чтобы убедиться, следует ли она за ним.
Спустя мгновение она догнала его, бормоча:
— Все складывается вовсе не так.
— О! И кого же, по вашим планам, должен был убить Арлекин?
— Вы не поверите мне. Я не знаю, кто послал его; поэтому от меня вы ничего не услышите. Или я должна была тотчас же побледнеть и проболтаться? Простите, ничего не получится.
Томас не стал распахивать перед ней двери со сколько-нибудь заметной учтивостью, но тем не менее поклонился с подчеркнутой любезностью.
Старый солярий использовался не слишком часто, и, учитывая скорый приход зимы, три огромных окна в самой дальней стене уже были прикрыты запасными щитами. На них был изображен традиционный мрачный ландшафт со сценой охоты, абсолютно дисгармонирующий с другими картинами на прочных дубовых стенах и с расшитыми золотом атласными занавесями и полосатыми шелковыми полотнищами, не говоря уже об украшенной тонкой резьбой мебели. Томас вспомнил, что эта комната принадлежала к числу тех, где после смерти отца Роланда было изменено убранство; панели, разрисованные во вкусе старого короля, должно быть, остались здесь по ошибке. Он подумал, что Равенна могла предпочесть эту комнату скорее по данной причине, чем из-за близости к галерее.
Угрюмый Роланд горбился в кресле, возле него сидел Дензиль. Пудра не могла скрыть следы слез на раскрасневшемся лице Фалаисы, рыдавшей, пожалуй, скорее от гнева. Наделенная миловидностью от природы, синеглазая и с каштановыми волосами, искусством парикмахеров и портных она преображалась в модную красотку. Голубая мантия ее была обшита золотыми лентами и жемчугом; в мрачной комнате молодая королева казалась орхидеей, брошенной в грязном переулке. Спокойной оставалась только Равенна. Руки ее были заняты шитьем, от которого она не подняла глаз ради вошедших.
В комнате царило напряженное молчание, и в воздухе буквально парили остатки недавней ссоры.
Томас понял, что должен объявить о появлении Каде, поскольку дворецкий воспользовался представившейся возможностью для бегства. Полагая, что, именуя гостью «вредоносной кудесницей фейри», он не угодит ей, Томас объявил:
— Принцесса Екатерина Фонтенон, — и направился к Равенне, чтобы занять свое место рядом.
Нежная кожа Каде не могла избавить ее от румянца. Подняв свой взор, Равенна наигранно произнесла:
— Как мило вновь видеть вас, дорогое дитя.
Каде ответила преднамеренно неуклюжим реверансом:
— Не сомневаюсь, что рада нашей встрече не меньше вас, любезная мачеха.
— Дорогая, я вам не мачеха. Ваша матушка не стала утруждать себя пародией на брак с вашим отцом. К тому же ей трудно было это сделать, поскольку тогда он являлся моим мужем. Вы это знаете, и тем не менее вам, должно быть, приятно услышать все заново из моих уст.
Шепотом, но не на всю комнату Дензиль обратился к Роланду:
— Кузен, какая скука.
— Роланд, отошли его. Это наше семейное дело, — отрезала Равенна.
— Я тоже могу попросить вас, мать, отослать отсюда своего любовника, вспыхнул король.
В наступившем молчании Каде фыркнула.
Томас на мгновение возвел глаза к небу. Дензиль с раздражением глядел на Роланда, поняв двусмысленность неудачной реплики короля.
Осознав сказанное и чуть покраснев, Роланд продолжал:
— Раз это семейное дело, здесь лишь он один действительно симпатизирует мне.
— Скорбная мысль, — услужливо подсказала Каде. — Скорбная, но, увы, истинная.
Роланд в упор поглядел на нее, впервые встретив взгляд гостьи после ее появления в комнате:
— Так чего же ты ищешь здесь?
Каде вопрос игнорировала. Она посмотрела на Равенну, вновь обратившуюся к шитью. Спустя мгновение вдовствующая королева чопорно произнесла:
— Ну как там твоя милая мать, дитя мое? — Словно бы подготовленное приветствие не было прервано.
На лице Равенны застыло вежливое выражение, словно у судьи, выносящего приговор; Каде ответила с веселой иронией:
— Она в Аду.
— Если бы…
— О нет, это действительно так. Мы все провожали ее. Она проиграла пари.
— Соболезную, — сухо сказала вдова, пока вся комната переваривала новость. Каде только что напомнила всем о собственной странной природе, и Равенна прекрасно это поняла. — А теперь объясните нам, почему вы явились сюда столь неподобающим образом, в обличье дешевой актрисы, прихватив с собой врага и возмутив наш покой?
— И что же вас более всего волнует: то, что я принесла с собой смятение, или то, что явилась с труппой актеров? Не важно. У меня есть немного врагов. И я ничего не могу поделать с тем, что они увязываются за мной. Что касается того, зачем я здесь… — Не глядя ни на кого, Каде сделала несколько шагов — руки за спиной, грязные кружева вокруг ног. — Я просто хотела повидаться со своей семьей и моим дорогим младшим братцем.
Легкое ударение на слове «младший» заставило Роланда распрямиться и побагроветь.
Каде перевела взгляд с Равенны на короля, серые глаза ее скользнули по притихшей в ожидании Фалаисе.
— Я хочу заключить с вами соглашение, — спокойно произнесла Каде.
— А чего ты хотела, посылая к моему двору свои проклятые подарки? возмутился Роланд. — Скольких из нас ты пыталась убить?
— Потом, нельзя забывать о смерти короля Фулстана, — успел услужить Дензиль, пока Каде собиралась ответить. — Его болезнь оказалась весьма внезапной.
— Не вижу смысла в упоминании мертвецов и слухов минувших лет. Взгляд Равенны, упавший на кузена Роланда, был способен превратить живое существо в камень. Тот отвечал ей вежливым полупоклоном. — Каде, какое соглашение может…
Не сумев сдержать себя, Роланд вмешался:
— Зачем нам вести дела с тобою, сестра? — В голосе его слышалось презрение. — Ты угрожала нам, осмеивала…
