— Ого! — раздалось из распивочной.
— Хотела бы я знать, где это вы нашли деньги,— сказала миссис Холл.
Это замечание, по-видимому, не понравилось незнакомцу. Он топнул ногой.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.
— Только то, что я хотела бы знать, откуда у вас деньги,— сказала миссис Холл.— И прежде чем подавать вам счета, готовить завтрак или вообще что-либо делать для вас, я попрошу вас объяснить некоторые вещи, которых я не понимаю и никто не понимает, но которые мы все хотим понять. Я хочу знать, что вы делали наверху с моим креслом; хочу знать, как это ваша комната оказалась пустой и как вы опять туда попали. Мои постояльцы входят и выходят через двери, так у меня заведено, вы же делаете по- другому, и я хочу знать, как вы это делаете. И еще...
Незнакомец вдруг поднял руки, обтянутые перчатками, сжал кулаки, топнул ногой и крикнул: «Стойте!»— так исступленно, что миссис Холл немедленно умолкла.
— Вы не понимаете,— сказал он,— кто я и чем занимаюсь. Я покажу вам. Как бог свят, покажу! — При этих словах он приложил руку к лицу и сейчас же отнял ее. Посреди лица зияла пустая впадина.— Держите,— сказал он и, шагнув к миссис Холл, подал ей что-то.
Не сводя глаз с его преобразившегося лица, миссис Холл машинально взяла протянутую ей вещь. Затем, рассмотрев, что это, она громко вскрикнула, уронила ее на пол и попятилась. По полу покатился нос — нос незнакомца, розовый, лоснящийся.
Затем он снял очки, и все вытаращили глаза от удивления. Он снял шляпу и стал яростно срывать бакенбарды и бинты. Они не сразу поддались его усилиям. Все замерли в ужасе.
— О господи! — вымолвил кто-то.
Наконец бинты были сорваны.
То, что предстало взорам присутствующих, превзошло все ожидания. Миссис Холл, стоявшая с разинутым ртом, дико вскрикнула и побежала к дверям. Все вскочили с мест. Ожидали увидеть ужасные раны, уродства, а тут — ничего. Винты и парик полетели в распивочную, едва не задев стоявших там. Все кинулись прочь с крыльца, натыкаясь друг на друга, ибо за пороге гостиной, выкрикивая бессвязные объяснения
Жители Айпинга услышали крики и шум, доносившиеся из трактира «Кучер и кони», и увидели, как оттуда стремительно выбегают посетители. Они увидели, сак миссис Холл упала и как мистер Тедди Хенфри подпрыгнул, чтобы не споткнуться о нее. Потом они услышали истошный крик Милли, которая, выскочив из кухни на шум, неожиданно наткнулась на безголового незнакомца. Крик сразу оборвался.
После этого все, кто был на улице — продавец сладостей, владелец балагана для метания в цель и его помощник, хозяин качелей, мальчишки и девчонки, деревенские франты, местные красотки, старики в блузах и цыгане в фартуках,— ринулись к трактиру. Не прошло и минуты, как перед заведением миссис Холл собралось человек сорок; толпа быстро росла, все шумели, толкались, орали, вскрикивали, задавали вопросы, строили догадки. Никто никого не слушал, и все говорили сразу — настоящее столпотворение. Несколько человек поддерживали миссис Холл, которую подняли с земли почти без памяти. Среди общего смятения один из очевидцев, стараясь перекричать всех, давал ошеломляющие показания.
— Оборотень!
— Что же он натворил?
— Ранил служанку.
— Кажется, кинулся на них с ножом.
— Не для красного словца, а в самом деле без головы!
— Говорят вам, нет головы на плечах!
— Пустяки! Наверное, какой-нибудь фокус.
— Как снял он бинты...
Стараясь заглянуть в открытую дверь, толпа образовала живой клин, острие которого, направленное в дверь трактира, составляли самые отчаянные смельчаки.
— Он стоит на пороге. Вдруг девушка как вскрикнет! Он обернулся, а девушка — бежать. Он за ней. Минутное дело — уж он идет обратно, в одной руке нож, в другой — краюха хлеба. Остановился и будто глядит. Вот только сейчас. Он вошел в эту самую дверь. Говорят вам: головы у него совсем нет. Приди вы на минуточку раньше, вы бы сами...
В задних рядах произошло движение. Рассказчик замолчал и посторонился, чтобы дать дорогу небольшой процессии, которая с весьма воинственным видом направлялась к дому; во главе ее шел мистер Холл, очень красный, с решительным видом, далее мистер Бобби Джефферс, констебль, и, наконец, мистер Уоджерс, из осторожности державшийся позади. У них был приказ об аресте незнакомца.
Им наперебой сообщали последние новости: один кричал одно, другой — совсем другое.
— С головой он там или без головы,— сказал мистер Джефферс,— а я получил приказ арестовать его, и приказ этот я выполню.
Мистер Холл поднялся на крыльцо, направился прямо к двери гостиной и распахнул ее.
— Констебль,— сказал он,— исполняйте свой долг.
Джефферс вошел первый, за ним — Холл и последним — Уоджерс. В полумраке они разглядели безголовую фигуру с недоеденной коркой хлеба в одной руке и с куском сыра — в другой; обе руки были в перчатках.
— Вот он,— сказал Холл.
— Это еще что? — раздался сердитый возглас из пустого пространства над воротником.
— Таких, как вы, я еще не видывал, сударь,— сказал Джефферс.— Но есть ли у вас голова или нет, в приказе сказано: «Препроводить», а долг службы прежде всего...
— Не подходите! — крикнул незнакомец, отступая на шаг.
В одно мгновение он бросил хлеб и сыр на пол, и мистер Холл едва успел вовремя убрать нож со стола. Незнакомец снял левую перчатку и ударил ею Джефферса по лицу. Джефферс сразу, оборвав свои разъяснения относительно смысла приказа, схватил одной рукой кисть невидимой руки, а другой — сдавил невидимое горло. Тут он получил здоровый пинок по ноге, заставивший его вскрикнуть, но добычи своей он не выпустил. Холл через стол передал нож Уоджерсу, который действовал, так сказать, в качестве голкипера, а сам бросился на помощь Джефферсу. В яростной схватке противники наткнулись на стул, он с грохотом отлетел в сторону, и оба упали на пол.
— Хватайте его за ноги! — прошипел сквозь зубы Джефферс.
Мистер Холл, попытавшийся выполнить его распоряжение, получил сильный удар в грудь и на минуту выбыл из строя, а мистер Уоджерс, видя, что безголовый незнакомец извернулся и начал одолевать Джефферса, попятился с ножом в руках к двери, где столкнулся с мистером Хакстерсом и сиддербриджским извозчиком, спешившими на выручку блюстителю закона и порядка. В это самое время с полки посыпались бутылки, и комната наполнилась едкой вонью.
— Сдаюсь! — крикнул незнакомец, несмотря на то что подмял под себя Джефферса; он встал, тяжело дыша, без головы и без рук, ибо во время борьбы стянул обе перчатки.— Все равно ничего не выйдет,— сказал он, еле переводя дух.
В высшей степени странно было слышать голос, исходивший как бы из пустого пространства, но жители Суссекса — вероятно, самые трезвые люди на свете. Джефферс также встал и вынул из кармана пару наручников. Но тут он остановился в полном недоумении.
— Вот так штука! — сказал он, смутно начиная сознавать несообразность всего происходящего.— Черт возьми! Похоже, что они без надобности.
Незнакомец провел пустым рукавом по пиджаку, и пуговицы, словно по волшебству, расстегнулись. Затем он сказал что-то о своих ногах и нагнулся. По-видимому, он занялся своими башмаками и носками.
— Постойте! — воскликнул вдруг Хакстерс.— Ведь это совсем не человек! Тут только пустая одежда. Посмотрите-ка, можно заглянуть за воротник, и подкладку пиджака видно. Я могу просунуть руку...
С этими словами он протянул руку. Казалось, он наткнулся на что-то в воздухе, ибо тотчас же с криком отдернул ее.
