— Так пошлите за ним.
— За ней, — рассеянно поправила его женщина с серебряными волосами.
Каландрилл живо представил, как ее неожиданно разбудили и вот вдруг в комнате она видит труп и двух голых мужчин, — и он начал смеяться.
Брахт ударил его по лицу и сказал:
— Успокойся! Одежду, холодную воду и лекаря. Быстро!
Старуха вздрогнула, словно пощечину дали ей. Она кивнула перепуганной служанке и приглушенно сказала:
— Давай, Лианна.
Каландрилл перестал смеяться, и его стало трясти. Брахт закутал своего товарища в простыню, которая начала медленно темнеть. Керниец встал и, не обращая внимания на собственную наготу, поднял меч.
— Пойду оденусь, — сказал он и вышел.
Мать Райми уставилась на Каландрилла расширенными глазами, губы ее безмолвно двигались.
— На меня напали, — с трудом пояснил он: у него сильно стучали зубы. — Я спал, а когда проснулся, он уже был здесь. — Каландрилл махнул рукой в сторону трупа. — Он хотел убить меня.
Вернулась Лианна, положила перед ним одежду и поставила кувшин с водой на пол около двери. Ей явно не хотелось заходить в комнату.
— Он пытался убить меня, — повторил Каландрилл. — И он бы убил меня, если бы не Брахт.
Мать Райми кивнула, не спуская с него глаз. Она боялась шевельнуться, боялась открыть рот, боялась, что он сейчас вскочит и набросится на нее. Брахт осторожно отодвинул ее в сторону. На нем была его обычная кожаная рубашка, на поясе висел меч, черные волосы, как обычно, зачесаны назад. Он подошел к кровати и, смочив тряпку, приложил ее к колену Каландрилла.
— Подержи так, — сказал он.
Он зажег свет в комнате и сел на корточки около трупа. Каландрилл смотрел, как он переворачивает его вверх лицом. Мать Райми едва не вскрикнула, когда увидела распоротый живот.
Брахт сказал:
— Да, прикончить его было нелегко. Интересно, кто это?
Он снял с лица повязку, и Каландрилл едва не вскрикнул, увидев Мехеммеда.
— Совсем еще мальчишка, — чуть слышно прошептала мать Райми.
— И уже — убийца, — произнес Брахт.
Каландрилл спросил:
— Но почему? Он что, чайпаку?
Брахт пожал плечами.
Мать Райми сказала:
— Нельзя допускать никакого шума. По крайней мере я не хочу осложнений с чайпаку. С рассветом отправляйтесь-ка восвояси.
Брахт взглянул на Каландрилла и сказал:
— Если он сможет идти.
Каландрилл промолчал. Не отрываясь, он смотрел на Мехеммеда, и мысли его кружили в полном беспорядке.
— Почему он тянул до сих пор? — пробормотал Брахт. — Почему не сделал этого в море? А та женщина? Знала ли она его?
Каландрилл облизал губы, и страшное подозрение начало зарождаться у него в голове.
— В море его можно было легко вычислить, — попытался объяснить он. — Видимо, он дотянул до сих пор потому, что собирался бежать вместе с эк'Джеммом. Может, он не имел никакого отношения к той девушке. Может, его послали за мной, а не за… — Рука его скользнула под подушку, и он нащупал кошелек.
Брахт нахмурился и спросил:
— Твой брат? Отец?
— Возможно, — кивнул Каландрилл.
— А девушка служит Азумандиасу? Так что нам теперь предстоит иметь дело и с колдунами, и с чайпаку. — Брахт невесело ухмыльнулся. — Придется отрабатывать жалованье.
Каландрилл опять посмотрел на труп. Мехеммеду было приблизительно столько же, сколько и ему. Неужели его послал Тобиас? В коридоре послышались шаги, и в комнату в сопровождении шести солдат вошел офицер, которого они встретили на молу; Суриним с любопытством заглядывал в комнату через его плечо. Мать Райми бросила на него благодарный взгляд, словно только сейчас почувствовала себя в безопасности.
— Кто его убил? — ликтор кивнул в сторону трупа.
— Я, — ответил Брахт.
— Он пытался убить меня, — вставил Каландрилл.
Офицер внимательно посмотрел на них без малейшего выражения на смуглом лице, затем слегка дотронулся до Мехеммеда ногой.
— Чайпаку, — задумчиво сказал он. — Чем это вы заинтересовали Братство?
Каландрилл беспомощно пожал плечами. Брахт сказал:
— Наши враги — это враги господина Варента. Возможно, это именно они наняли его.
Ликтор кивнул.
— Рахамман эк'Джемм сказал, что вы прибыли с какой-то тайной миссией по поручению этого господина из Альдарина. Вы хотите принести свои торговые войны на землю Кандахара?
— Мы не искали осложнений, — сказал Брахт. — На Каландрилла напали во сне.
— Однако у меня на руках труп, — сказал ликтор. — И даже если он чайпаку, все же остаются вопросы, на которые необходимо получить ответы. Лучше вам пройти со мной.
— Он ранен, — быстро сказал Брахт, бросив взгляд на Каландрилла, — и не может идти.
Каландрилл в подтверждение застонал. Ликтор взглянул на мать Райми, и та сказала:
— Я послала Лианну за целительницей.
— Подождем, — решил ликтор. — Если Сулеймана скажет, что он не может идти, оставим его здесь.
— А Брахт? — спросил Каландрилл.
— Он поживет у меня, — сказал ликтор. — До тех пор, пока мы не разберемся в этом деле.
— В каком деле? — сердито спросил Брахт. — Убийца-чайпаку намеревался прикончить человека, которого я подрядился охранять… Я выполнил свой долг, только и всего.
Ликтор пожал плечами и повернулся, чтобы вытащить кинжал из деревянной двери.
— Похоже, это правда, но у меня тоже есть обязанности. Мой долг вынуждает меня задержать тебя до тех пор, пока подеста не проведет расследование. До тех пор ты — мой гость. — Он коротко усмехнулся. — Сэкономишь варр или два на постели и постое.
— У нас есть дела, — запротестовал Каландрилл.
— Если ты не можешь ходить, то путешествовать и подавно, — логично заявил ликтор. — Подеста появится недели через три, и тогда он, возможно, отпустит вас на все четыре стороны. Но до тех пор…
Он выразительно пожал плечами. Каландрилл и Брахт переглянулись, керниец холодно улыбался.
— Все идет к тому, что нам придется обождать, — сказал он, указывая головой в сторону бдительных солдат.
Каландрилл кивнул, про себя ругая на чем свет стоит Тобиаса, или Азумандиаса, или того, кто нанял чайпаку. Он и не предполагал, что их местоположение так быстро откроется. Перспектива томительного ожидания подесты в Мхерут'йи выводила его из себя; если Мехеммед отыскал его несмотря на все предосторожности, принятые Варентом, то и любой другой член Братства это сможет сделать. Или та загадочная женщина.
Солдаты расступились, впуская в комнату женщину с решительным выражением на лице и с большим кожаным чемоданом в руке. Откинув повязку с пышных каштановых волос, она взглянула на ликтора.
— Что ж, Филомен, насколько я вижу, один больше не нуждается в моей помощи. Так к кому меня позвали в этот ранний час?
