Торопясь навстречу Дункану, Линнет вовсю гнала лошадь. Внезапно скалистый берег круто оборвался вниз, на дне глубокой расщелины несла свои воды бурная река. Линнет не успела свернуть в сторону, и они полетели вниз, оторвавшись от лошади.
– Нет! – закричал Дункан.
Линнет и Робби упали на узкую полоску берега, поросшую густой травой.
Похолодев от ужаса, Дункан направил туда коня. Рядом струил свои спокойные воды равнодушный поток, едва не унесший самых дорогих ему людей. Люди Дункана поспешили за ним, но его конь ступил в воду первым.
Соскочив на берег, Дункан бросился к Робби, но сразу отвел глаза, не в силах смотреть на неестественно скрюченное тельце малыша и огромный камень рядом с его запрокинутой головой. Страх и раскаяние терзали его.
Склонившись над Линнет, он зарылся лицом в теплый шелк ее волос.
– Господи, не дай им умереть, – взмолился он. – Не забирай их у меня.
– Дункан?
Голос его жены, едва слышный, но такой дорогой, донесся до него сквозь мглу, готовую снова поглотить его душу.
Если она жива, может быть, и Робби не погиб.
Дункан прижал жену и сына к груди.
Вскоре послышался топот копыт, плеск воды и шум голосов.
– Осторожней, парень, а то задушишь их. – Фергус натянул поводья и остановился рядом с ними.
Голос старика звучал как-то необычно, и Дункан поднял глаза.
– И закрой рот. – Фергус утер слезу с морщинистой щеки. – Что, ни разу не видел, как плачут мужчины? Надеюсь, хоть этому ты теперь научился?
Научился ли он?
Господи, неужели старый дурак не видит слез на его щеках?
Неужели не понимает, почему он не хочет выпускать их из своих объятий? Ведь он боится увидеть их израненные тела? Увидеть, что Робби больше не дышит.
– Отпусти, мне больно, – едва слышно произнесла Линнет. – Дай мне посмотреть на Робби.
Дункан убрал руки и молча наблюдал, как она медленно выпрямилась, села и осторожно положила голову Робби себе на колени. Ее пальцы легко пробежались по огромной багровой шишке на лбу мальчика, и она слегка улыбнулась.
Но прежде, чем он успел сообразить, что значит эта улыбка, рука Линнет стиснула его ладонь.
– Нам надо уходить отсюда, Кеннет может появиться в любую секунду.
– Кеннета больше нет, – ответил Дункан, глядя на голову Робби, меньше всего ему хотелось сейчас думать о своем брате. Глаза малыша все еще были закрыты, в лице ни кровинки. Дункану показалось, что он не дышит.
Он с трудом оторвал взгляд от мальчика, сердце отказывалось поверить в то, что видели глаза.
– Он жив?.. Он будет жить? – Слова давались ему с трудом. – Скажите же кто-нибудь, мой сын будет жить?
– Я не ослышалась? Твой сын? – Взгляд Линнет, казалось, проник ему в самую душу.
– Да, мой сын. – Отчетливо произнес Дункан таким тоном, будто ожидал, что кто-нибудь посмеет ему возразить. – Он мой сын, не важно, чья кровь в нем течет.
Линнет молча смотрела на мужа, едва сдерживая слезы.
Даже закаленные в боях воины сопели и шмыгали носами, как дети.
Лучше бы Дункану не видеть этого.
– Может быть, ты мне ответишь? – обратился он к жене. – Будет он жить?
– Робби будет жить. Я в этом уверена. – Помолчав, она широко улыбнулась. – Твой сын будет жить.
Эти слова были встречены радостными криками, но Дункан словно лишился дара речи. Из глаз хлынули слезы.
Его сын, она так сказала.
Его сын!
– Дорогая моя, – произнес он наконец, – и давно ты это поняла?
– С самого первого дня. Как только увидела его.
Эпилог
– Посмотри, как она мила! – Линнет вглядывалась в Элспет из своего кресла на возвышении. – Никогда еще я не видела ее такой счастливой.
