Филиппа.
Вдруг Старец прекратил допрос, отдав приказ распластавшимся на полу слугам отвести пленников назад в их комнату и принести им еду.
– Фу! – выдохнул Жильбер, бросаясь на постель, не в силах больше опираться на больную ногу. – Ты когда-нибудь видел глаза змеи, Филипп? У этого старика такие же глаза.
– Меня больше интересует, какое впечатление произвели на него мы, – мрачно заметил Филипп.
До самого вечера их оставили одних, а потом все те же немые стражи отвели их подышать воздухом на широкий парапет замка – настолько широкий, что вполне мог бы сойти за целую террасу.
С парапета открывался чудесный вид на горы, но у Филиппа не было настроения наслаждаться созерцанием этой картины. Ему было не по себе, когда он смотрел вниз с этой высоты, хотя в Бланш-Гарде он любил разгуливать по толстым стенам замка. Однако здесь Филипп чувствовал себя, будто на вершине горы, что было недалеко от правды, – его пугала бездонная пропасть, чернеющая внизу.
Всего в нескольких футах от них стоял сам Старец, охраняемый своими чернокожими стражами, которые были до того неподвижны, что Филипп снова невольно сравнил их с мраморными колоннами в приемной зале. За все время они не шелохнулись, и даже поза, в какой они стояли в зале, не изменилась. В нескольких шагах позади Старца стояли еще два телохранителя, которые вдруг, по какому-то не увиденному Филиппом знаку опустились на колени, лбом упершись в камень.
– Полагаю, вам хотелось бы знать, что я намерен делать с вами? – спросил Старец. Он слабо улыбнулся, но в его улыбке не были и тени дружелюбия. Это была улыбка кота, поймавшего мышь и играющего с нею.
– Да, – откровенно ответил Филипп.
– Я пошлю тебя и твоего друга в замок Крэк. Замок всего в сутках пути отсюда, и мой человек укажет вам дорогу.
Сердце Филиппа бешено забилось, но он старался спокойно смотреть прямо в глаза Старцу. Он знал, что тот еще не закончил.
– Вы очень добры к нам, – просто ответил он.
– В благодарность за мою доброту я прошу вас вспомнить о том, как с вами здесь обошлись, когда мне понадобятся ваши услуги, – продолжал Старец слащавым голосом.
– И что же вы потребуете от нас? – спросил Филипп с замиранием сердца.
– Я нахожу необходимым избавляться от людей, которые отказываются подчиняться моим приказам, – проговорил Старец. – Мои слуги обычно берут на себя эту работу. Но для вас не составит труда, с вашим титулом, с вашими связями с влиятельными людьми, исполнить мою просьбу. Так мы сэкономим время.
– И кого же вы прикажете мне убить? – спросил Филипп, полагая, что он ничем не рискует, задавая этот вопрос.
– О, оставьте это, сир Филипп, – рассмеялся Старец. – Может, короля Иерусалима, или Ричарда Английского, или Великого Магистра иоаннитов. Я еще не знаю, кто из них откажется подчиниться, когда я предъявлю им свои требования.
– Вы и вправду думаете, что ради вас я убью Великого Магистра госпитальеров? – спросил Филипп, не веря своим ушам.
– Почему бы нет? – последовал спокойный ответ. – Вам придется выбирать между его и своей жизнью. Но может быть, вы считаете, что я преувеличиваю. Мои люди исполняют все мои приказы, независимо от того, какая опасность им при этом угрожает. И они обязательно найдут вас, и вам придется иметь дело с ними, если вы откажетесь подчиниться мне. Сейчас я кое-что покажу вам.
Слегка повернувшись, он, щелкнув пальцами, привлек внимание одного из коленопреклоненных телохранителей.
– Абу, – сказал он мягким, монотонным голосом. – Пришел твой час умереть.
Человек поднял глаза с тем же безразличным выражением на лице.
– Да, господин, – сказал он.
– Прыгни с парапета, Абу.
– Да, господин.
Смуглый телохранитель встал с колен. Задержавшись только на мгновение, чтобы поклониться своему хозяину, он подошел к низкому бортику, спрыгнул на узкую лесенку, ведущую на выступ стены, вскинул руки вверх, словно призывая своего Бога, хотя его «Бог» стоял рядом, и бросился в пропасть.
На секунду, как показалось Филиппу, он застыл в воздухе, как огромный парящий над землей орел, а потом тело его, медленно переворачиваясь в воздухе, сверкая белизной развевающихся по ветру одежд, полетело вниз, раскинув руки и ноги, словно тряпичная кукла, с которой Филипп сражался в Бланш-Гарде в детстве.
Жильбер отшатнулся от парапета с криком ужаса, закрыв лицо руками. На лицах замерших чернокожих стражей не дрогнул ни один мускул – они следили лишь за Филиппом и Жильбером. Несчастный телохранитель, бросившийся в пропасть ради прихоти своего господина, для них просто не существовал.
Филипп с трудом подавил в себе приступ тошноты и, оторвав взгляд от зияющей черной пасти пропасти, медленно повернулся к Старцу, постаравшись придать своему лицу выражение вежливого удивления.
Шейх даже не взглянул в пропасть, где только что погиб его слуга. Он не сводил глаз с Филиппа.
– Вот, теперь вы сами увидели, сир Филипп, – все тем же мягким голосом сказал он.
– Впечатляюще, – заметил Филипп.
Он смотрел в эти зеленые глаза, стараясь разглядеть в них ответ на его невысказанный вопрос. И ему
