Сильви смотрела на меня невинным взглядом:
– Просто повторила твои слова, ты очень забавный парень, Уильям.
После пьяного кутежа между нами не возникло неловкости. Сильви просто сказала:
– Что ж, с этим вопросом покончено.
Я согласился, и мы рассмеялись, счастливые, что никто ни на кого не обиделся.
Я хотел спросить о толстяке. Он назвал ее по-другому, но по мне, что Сьюзи, что Сильви – не такая уж большая разница, а секундная паника в ее глазах могла быть не просто удивлением – возможно, Сильви его узнала. Я оставил свои догадки при себе, и хотя целую неделю каждый вечер ровно в десять пятнадцать потрошил ее на сцене, между нами не случилось ничего, что могло бы шокировать самую чопорную старую деву. Однако я не мог забыть ее тело и, пустившись в дальнейшие объяснения, отвел глаза в сторону.
– Так, ладно, спустимся в зал. – Девушки пошли за мной, болтая по-немецки. – Никси, что ты видишь рядом с ящиком Сильви?
– Я кажусь себе марионеткой.
Я взглянул на нее, и она перевела вопрос Никси.
– Ein tabelle.
– Отлично, теперь на сцену.
Они заворчали, но поднялись обратно.
– А теперь что ты видишь?
– Ahh, – понимающе выдохнула Никси. – Ein Schachtel.
Я посмотрел на Сильви.
– Ящик.
– Правильно. Смотри. – Я распахнул створку, демонстрируя отсек, спрятанный от глаз публики острыми черными углами скошенных стенок, и хотя толщина столешницы по ярко-белому канту не превышала дюйма, в центре стола достаточно места для худенькой женщины. – Никси, ты ложишься сюда, чтобы тебя никто не видел. Я ставлю на стол ящик и укладываю туда Сильви. Она незаметно подтягивает колени к груди, а ты просовываешь ноги в окошко стола и в дырки в ящике, так что публика думает, что это ноги Сильви. И наконец, я беру пилу, – я схватил огромную пилу, лежавшую рядом со мной, и тряханул в воздухе, – и режу небольшую дощечку, которая соединяет две части ящика. – Я начал пилить, раздался скрежет металла о дерево. – И вот я разделил ящик на две половины. – Я раздвинул две части волшебного гробика. – Толпа приходит в восторг, видя голову с одной стороны и дергающиеся ноги с другой. – Я поднял руки к невидимой публике и улыбнулся девушкам. Никси качала головой и что-то шептала Сильви. – В чем проблема?
Сильви вздохнула:
– Эта глупая стерва не сможет. У нее клаустрофобия.
Мы с Сильви перебрали всех артистов, но было очевидно, что только Никси сможет поместиться внутри потайного ящика.
– Блядь, опять облажались.
– Уильям, я не виновата.
Я пнул столик, на котором стоял ящик, и он откатился в глубь сцены. Я знал, что должен успокоить Сильви, чтобы не потерять еще и помощницу.
– Ладно, все равно это кусок дерьма, давно запушенный в массовое производство.
Сильви поймала столик и прикатила его обратно.
– У тебя все получится.
Я снова послал тележку туда, откуда она приехала, не глядя, получая облегчение от самого процесса. Она затряслась, почти уронив ящик, но все-таки устояла и уехала за кулисы.
– Твою мать.
Я поднялся и услышал вскрик, из-за кулис вышла Улла, толкая перед собой тележку. Я отступил.
– Черт, извини.
Улла потерла руку.
– Надо быть осторожнее, – сказала она раздраженно.
– Прости, Улла, я не хотел.
– На сцене небезопасно.
– Да, я знаю, извини.
В волосах Уллы торчал карандаш, а под мышкой – стопка счетов, на переносице появилась складочка. Интересно, что она сделает, если я попытаюсь ее разгладить?
– Я хотела узнать, когда вы закончите. Сцена нужна другим артистам.
– Скажи им, что путь свободен.
Улла заметила, что мы приуныли.
– Проблемы?
Сильви отошла на шаг и оглядела ее с головы до ног.
Нет. – Она обняла Уллу за плечи и посмотрела на меня. – Кажется, нет. Что скажешь, Уильям?
Я скользнул по немке взглядом. Но я уже отлично изучил пропорции Уллы и знал, что Сильви права.
Улла сразу поняла суть фокуса.
– Это старый трюк, публика его сто раз видела.
– Но не в исполнении Уильяма.
Мы с Сильви еще не обсуждали детали номера, но ее уверенность обнадеживала.
– Точно, мы добавим хамелеонского перчика, покажем сексуальную вариацию на тему.
Улла забеспокоилась:
– Мне придется надеть костюм?
– Нет, просто что-нибудь удобное, чтобы движения не стесняло, и, – я почувствовал, как кровь приливает к затылку, – такие же чулки и туфли, как у Сильви.
– Они великолепны. – Улла высвободилась из объятий Сильви, но та не сдавалась. – Темно-зеленые чулки в сетку и самые красные, самые блестящие извращенские туфли на самой высокой танкетке в мире. – Сильви посмотрела на меня. – Я договорилась в секс-шопе, туфли в обмен на упоминание в программе.
– Отлично. – Я посмотрел на Уллу. – Выручишь нас?
– Я не артистка.
– И не надо. Тебе нужно просто лежать в ящике, а в нужный момент высунуть ноги и пошевелить ими по моей просьбе.
Улла колебалась.
Я подошел ближе.
– Больше нам некого попросить.
Она вздохнула:
– Если это нужно для шоу.
Сильви бросилась ей на шею:
– Я знала, что ты согласишься!
Улла высвободилась, и я поймал ее взгляд.
– Спасибо, ты спасла нам жизнь.
Я смотрел ей вслед, а когда она скрылась из виду, обнаружил, что Сильви наблюдает за мной.
– Уильям, она тебе
Я покачал головой и стал убирать реквизит, чтобы скрыть смущение.
– Не люблю женщин с недовольными лицами. Да и потом, она занята – она с Колей. – И небрежно добавил: – Их свели небеса.
Сильви усмехнулась:
– Тогда им лучше поостеречься. Эти небесные парочки ужасно падки на соблазны.
Джонни сразу перешел к делу:
– Я организую благотворительный вечер и хочу, чтобы ты выступил.
Я затянулся, жалея, что пришел. Я стряхнул пепел в блюдце и улыбнулся, чтобы смягчить отказ:
– Извини, Джон, я этим больше не занимаюсь.
