Дойл. Нет. Можешь сколько угодно его отшивать. Он всё равно вернётся, и однажды ему повезёт.
– Ты думаешь, Дойл боится тебя? – повторял Ронни, уже назвав имя.
– Нет.
Я и не думал, что он приссал, и всегда удивлялся, как это так обошлость без матча-реванша.
Ронни грустно улыбнулся и взял меня за руку.
– Есть только одна причина, по которой Дойл тебя не беспокоит. Просто в его голове твоё имя связано с такими людьми, как Гилфилан и Пауэр.
Так вот кто притормозил Дойла. Всё сходится. Я-то думал, это дружки Рэба из фанатов – Лексо, эта туса. Но они знают, что он за кент, а Лексо к тому же ещё и кровный родственник Марти Джентльмена, так что они вовсе не обязательно были бы за нас.
– Он просит всего-то час твоего времени, Билли, чтоб обсудить одно дело, которое может принести тебе дивиденды. Дело вполне законное. Ничего выходящего за рамки здравого смысла, – уже почти умоляет Ронни.
Этот клуб для Ронни – дело всей жизни. И чтобы продержаться на плаву, таким заведениям нужны спонсоры. Бизнес – спонсоры.
– Ладно, – согласился я и кивнул Гилфилану.
Про таких, как Гилфилан и Пауэр, мне известно вот что: это те же дойлы, только преуспевшие. Охуевшие суки. Таких на ринге не зацепишь. За барьер заходят только те, кому ты можешь двинуть, не задумываясь о последствиях; так вымещается злоба – искреннее чувство к тем, кому действительно хотел бы смазать по харе.
Подошёл Гилфилан:
– Так, Билли, мы не отнимем у тебя много времени. Я просто хочу показать тебе кое-что и познакомить тебя с кой-какими людьми. Увидимся на Джордж-стрит минут через пятнадцать. Дом сто пять, идёт?
– Пошло.
– Тогда до вторника, Ронни, – сказал Гилфилан, повернулся и ушёл.
Ронни машет ему на прощание, весь такой сюси-пуси. Это не Ронни, и мне даже неудобно смотреть, как он лижет задницу этому мудаку. Думаю, он заметил моё недовольство.
Я пошёл позвонить домой, узнать, не вернулась ли Антея из Лондона. Её первая настоящая компандировка – поехала сниматьс в клипе. Всяко лучше, чем шататься по барам на раздаче бесплатных ручек и промо-футболок; чтоб тебя клеили, лапали, заценивали всякие бухарики. Модель, ага, гламур.
Никто не подходит.
Я не повесил трубку, а послушал её голос на автоответчике: Антея и Билли не могут подойти к телефону. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала, и один из нас вам перезвонит.
Я сказал автоответчику, что увидимся позже, что я поеду навестить маму. Прикол, что я до сих пор воспринимаю дом родителей как свой. Квартира, в которой я живу с Антей в комплексе Лотиан-Хаус, где есть даже бассейн, похожа на саму Антею. Милая, приятная взору, но как будто не навсегда, а так, на время.
Я оставил Ронни и вышел на улицу. Тут как громыхнёт, чёрные небеса разверзлись, и мне пришлось рвануть к машине, чтоб не промокнуть насквозь.
Внутри я посмотрел в зеркало на свой шрам. Он прямо посреди подбородка, почти как ямочка. Если б он был на полдюйма правее, я был бы как Кирк Дуглас. Я только-только стал профи и как раз готовился к бою. Мы с Ронни заработались, и я поздно возвращался из клуба. На самом деле ехал-то я домой. Только проезжая на автобусе Вест-Энд и увидев Терри, выходящего из «Факленда» (как они называют «Ратленд»), я решил сойти.
В тот субботний вечер в городе была та ещё атмосферка, позже я понял причину. Абердин играл в гостях у «Хибз», а у этих команд самые большие в стране банды фанатов. Они искали встречи, может, не все сразу, скорее небольшими группками, чтоб перехитрить полицию. Я побежал и окликнул Терри. Он шёл встретиться с моим братом Рэбом и малышом Голли в пабе на Лотиан-роуд.
И Рэбу, и Голли нравилось считать себя фанатами. Рэб вписался через дружков, и больше всего ему нравились шмотки, лейбаки и всё такое. Голли – просто маленький шизоид. У него такие были заморочки с этой его женой, Гейл. Она тогда стала встречаться не с кем-нибудь – с Полмонтом.
Голли и Гейл подрались, малышка Жаклин попала под перекрёстный огонь, и ей досталось больше всех. На тот момент дело было в суде, а Жаклин лежала в больнице, на отделении пластической лицевой хирургии. Малышке было лет пять всего. Беспредел, дичь полная. Вопреки судебному предписанию Голли пошёл навестить её в больнице. Посмотрел на неё сквозь окошко, но подойт так и не смог, ушёл.
Когда мы с Терри зашли, паб кишел пацанами «Хибз». Там были фанаты, которые пытались выяснить, куда подевались абердинские пацаны, и мужики постарше, которые болели ещё с тех, «скарферских» времён, – эти просто тусовались и бухали. Многие из них вписались бы, если б абердинцы показались в дверях, но будучи сами из другой эпохи, они не понимали, на фига бродить по улицам в поисках молодых пацанов. Так, вышли, почудить, пивка попить, как Терри.
Рэб, Голли, его приятель Гаррет и ещё несколько незнакомых мне пацанов сидели у стойки и пили «Бекс». Вокруг толпились фанаты, которым постоянно поступали сводки: Абердин видели то на Уильям- стрит, то на Хеймаркете, то на Роуз-стрит, а то и по дороге сюда. Они балдели от предвкушения, воздух гудел едва сдерживаемой силой.
В общем, тусовочка была и так неспокойная. Тут я заметил компанию – они пили за дальним углом стойки. Дозо Дойл, Марти Джентльмен, Стив Дойл, Рэб Финнеган и парочка чуваков постарше. Все они скорее местные разбойники, нежели пацаны «Хибз». Я много раз замечатл, что чуваки моего возраста и постарше немного завидовали фанатам. Чуваки нашей возрастной группы мочили друг дружку в центре да по районам, тогда как это поколение объединилось и уже даёт шоу на высшем уровне. Дойл с компанией заценивали, что за народ, а пацаны постарше, типа Финнегана, похоже, вообще не врубались. И вот все они собрались в этом пабе.
Полмонт был с ними.
Голли их ещё не заметил, они не так давно зашли. Это была суббота, и народу было не продохнуть. Но потом он их засёк. Какое-то время он просто сидел и бурчал себе что-то под нос. Терри первый заметил.
– Только не надо здесь ничего затевать, – говорит.
Голли уже было настропалился, но прислушался к Терри. У него и так было достаточно проблем, он ждал решения суда. Мы отвели его в самый дальний угол паба, возле двери, и сели рядом. Обернувшись, я заметил, как Дойл подначивает Полмонта. Я решил, что пора допивать, потому что, заведись хоть кто- нибудь, взорвётся весь паб, и тут уже совсем невозможно предугадать, как карта ляжет.
Но было уже слишком поздно. К нам подвалил Полмонт, а Дозо и Стив Дойл нарисовались неподалёку. Я-то смотрел за них, туда, где громадная туша Джентльмена поднималась со стула.
Полмонт встал в метре от Голли:
– Ну что, доволен, мать твою, Гэллоуэй? Ребёнок, твой собственный ребёнок, попал из-за тебя в больницу! Подойдёшь хотя бы близко к Гейл или Джеки – умрёшь на хуй!
Голли так сжал кружку, что побелели костяшки пальцев. Он встал.
– Пойдём выйдем, – спокойно сказал он.
Полмонт сделал шаг назад. Уж если кто-то и убьёт Голли, то уж точно не он. Он даже один на один не вписался бы. Тут вышел Дозо Дойл, посмотрел на меня, на Терри.
– Вы с этим засранцем?
– Это их дело, Дозо, не наше и не твоё, – сказал Терри.
– Кто это тут вякает? А? – Дозо посмотрел на Терри.
Тут я уже поднялся.
– Я, – говорю, – на выход. – Я указал на дверь.
Дозо долго не размусоливал, надо отдать ему должное, сразу налетел на меня. Перевернул стол и с ходу вынул мне по подбородку, но я-то знал, что я его вынесу, и это был последний его удар. Я сунул ему пару раз по роже, он шлёпнулся на жопу, и я стал его пинать. Терри врезал Полмонту, а когда тот схватился
