в критических ситуациях, вызывают инстинктивное недоверие. Никакой полиции. Никакой «скорой помощи», пусть даже он кровью истечёт. На простыне проступило пятно побольше. Я мог представить себе Фила в пылыющем доме, как он орёт в окно: «Никаких пожарных!»
– Но ведь тебе нужен врач, – сказала Мюриел и тут панически затряслась, а Шерон принялась её успокаивать.
– Не истерии, это может Филу отозваться… – Шерон повернулась к Филу, который всё смотрел перед собой, прижимая к пузу простыню, – прости, Фил, ты же знаешь, о чём я, если она запаникует, ты тоже станешь волноваться, у тебя повысится давление, и кровь потечёт ещё сильнее…
Ларри снова кивнул.
– Вот именно! Сама подумай, Мюриел, ты всё только портишь, – прорычал он. Он собрал своё хозяйство и повёл меня в соседнюю комнату. – Пиздец как заебали. Есть такие, которым уже ничем не помочь, – сказал он, как доведённый до ручки социальный работник.
Когда он снова спросил, я всё-таки решил вмазаться. Не то чтоб я согласился, я просто не мог сказать «нет», точнее – сказать «нет» и настоять на своём. Тело похолодело, мысли стали разбегаться, принимая всё более абстрактные формы. Сдурил я, конечно: всю ночь пробухал с Терри и теперь был не в лучшей кондиции для торча.
Когда Ларри принялся варить, я процедил: «Так, догнаться только», но прозвучало это глупо и бессмысленно.
И вот я уже нахлопываю вену. Ларри ввёл иглу. Как только герыч сделал оборот по кровеносной системе, меня нешуточно накрыло, я потерялся и вырубился.
Я думал, что был в ахуе всего несколько минут, но Мюриел уже трясла и хлестала меня по щекам, и когда я выплыл, ей определённо полегчало. Я почувствовал запах и тут же увидел блевоту у себя на груди. Ларри сидел смотрел фильм с Джеки Чаном.
– Вокруг одни легковесы, – невесело хихикнул он, – а говорил, что говном нормально втираешься.
Я попытался что-то сказать, мол, давно не втирался, но в горле запершило застрявшей и присохшей уже рвотной массой, и я кивнул Мюриел на стоящей рядом с ней стакан воды. Я стал пить и сначала чуть не поперхнулся, но это мне не досаждало, наоборот, глоток воды прошёл медленно и мягко, лаская горло и лёгкие: герыч делал своё дело.
Шерон сидит на диване и гладит меня по голове, зарываясь пальцами в волосы, потом начинает массировать мне предплечья, как будто я в таблах.
– Ты плохой мальчик, Эндрю Гэллоуэй. Ты только что заставил нас как следует поволноваться. Правда, Ларри?
– Ну, – рассеяно буркнул Ларри, не отрываясь от ящика.
Я даже хихикнул, просто представив себе Ларри, который заботится о ком-то, кроме себя.
Так примерно с час я провалялся на волне, подрубался и выныривал. Пальчики Шерон обрабатывали мне плечи и шею, а голос Ларри то вплывал в звуковое поле, то выплывал, как слабый, захлебнувшийся радиосигнал.
– … этот герыч – лучший… наваришь, если поможешь распихать… все теперь боятся СПИДа, но если соблюдать меры – можно не париться… замещали говно со со спидком… только не таблы, ну их на хуй… Фил решил, что он шибко борзый… стал имена называть… не люблю, когда начинают бросаться именами и ждут, что ты сейчас ветошью прикинешься… говорил там о Дойлах… этой Катрионе… я сказал ему, что знаю Франко и Лексо, так что пусть идёт со своими Дойлами… потом он начал пиздеть о деньгах… какого хуя… всё с ним вроде в порядке… думает, что Мюриел его пожалеет и подпустит жирную скотину поближе к своей заднице…
Шерон ушла и вернулась в новом наряде, вышагивая передо мной, как модель на подиуме. Она надела белые слаксы поуже и топ в чёрно-белую полоску. Я сделал усилие, чтобы поднять большой палец. Она пошла в кухню, а Ларри всё бубнил о своих последних жертвах и учинённых над ними зверствами в удивительно мягкой, успокоительной манере.
– … та тёлка, в Диконе… думает, что может задразнить любого до стояка… не на того нарвалась… сыпанул ей пару кристаллов в водчонку, вот тут-то она зажгла… ха-ха-ха… у меня остались фотки с поляроида… вывесим на автобусной остановке возле магазов, если будет выябываться…
А меня не колышет. В этом-то и прелесть. Всё похуй.
– … ароматней пиздёнки не видал… я ей говорю, ты чё, воще никогда пизду не моешь… а твой дружок, Голли, этот Джус Терри… сука, скажешь, он не охуевший…
Мюриел вбежала с криком, за ней, грохоча и спотыкаясь, ввалился Фил. Лицо белое от страха, сам шатается, на простыню вовсю хлещет кровь.
Я отвезу его в больницу, – сказала она.
Ларри, к моему удивлению, поднялся.
– Поехали. Будем держаться вместе. – И пропел: – Знай, мы построили стену-у-у, чтоб любить друг друга ве-е-ечно…
Я хотел было отписаться, но Ларри схватил меня за руки и вытянул.
– Надо послушать, что они там скажут в больнице… чтоб не заложили, если что… – буркнул он.
Мы все затолкались в машину, припаркованную на Монтгомери-стрит. Шерон за рулём, Фила усадили рядом с ней, остальные сзади. Ларри в полном объебосе. Перед выходом он догнался и теперь нещадно рубится.
– Главное, не спиздните ничего лишнего… – сказал, он, отъезжая.
– Постарайся пробраться закоулками, Шерон, – сказал Мюриел, сжимая в руках «Карту Эдинбурга» Бартоломео. – Ещё не хватало, чтобы нас застопорили с вагоном упоротых.
Когда Шерон тронулась, Фил стал паниковать, чего не было раньше.
– КАКАЯ СУКА ЭТОТ УАЙЛИ! – заорал он. – ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ, ЧТО ОН МЕНЯ ПОЧИКАЛ!
Я был в том состоянии, когда не можешь быть уверен, подумал ты это или сказал:
– Поверь.
– НЕ МОГУ… – брызгался Фил. Он повернулся на сиденье и сунул крепким кулачиной Ларри по роже.
Ларри проснулся и жалостно так прогнусавил:
– Это ещё что такое?
Мюриел оттолкнула Фила и взяла его за плечи.
– Фил, ебаный в рот, сиди спокойно, ты истекаешь кровью, – взмолилась она.
– Полный беспредел, – сказала Шерон.
– Постарайся не двигаться, – упрашивала Мюриел, – мы скоро уже приедем. И помни: Ларри закладывать нельзя.
– Да я в жизни никого не закладывал, – взвизгнул Филь, – но этот… сука… – Фил повернулся и снова предпринял попытку отлупить Ларри, на что тот отозвался лишь «да ладно тебе» и засмеялся.
Однако Фил уже начал выходить из состояния шока и бодро наскочил на Ларри. Он повернулся и дал ему в поддых. Ларри согнулся, как тряпичная кукла, а голова откинулась назад от удара. Он походил на собачку-болванчика, что ставят в машину.
– Ну хвати, Фил… Достаточно… – почти сразу отреагировала Мюриел.
Я засмеялся, Глаз у Ларри раздулся и стал похож на подгнивший овощ.
– ОХУЕВШИЙ… СУКА… – пронзительно закричал Фил, а Шерон подхватила: «О-о-о-о», когда кровь реальным потоком хлынула ему на колени.
Когда мы въехали во двор больницы, он рухнул на Шерон. Она остановилась метрах в пятидесяти от подъезда. Мюриел не смогла его поднять и рванула через бетонную площадку. Ларри в полном оцепенении повалился мне на колени.
– Охуенно дерьмо, Голли… нечего сказать, – промычал он, повернувшись ко мне вытянутым еблом.
Явились парни из «скорой помощи», вынули Фила из тачки и увезли. Они как следует поеблись, перекладывая его с земли на тележку, хоть и сложили её почти в ноль. Я рыкнул на Мюриел, и она вернулась, отмахнувшись от санитара, который указывал в сторону приёмного покоя.
