В больших карих глазах цирасторианина Майки увидел знакомый огонек: Тазак собирался повеселиться. Однако баловством заниматься некогда, были дела поважнее, и Нельзя позволить Тазаку все испортить. Не важно, путешествуешь ли ты в космосе, обладая возможностями уничтожить целые планетные системы (с помощью ли внешних технологий или внутренней силы), или слоняешься по улицам, нарываясь на драку, самое главное – все делать вовремя. Майк Девлин был вожаком и прекрасно знал, что в любой стычке действуют одни и те же правила.
– Для начала я высовываться не буду, а вы объясните этим придуркам, что не стоит зря рыпаться, – сказал Майк. – Потом появляюсь я, они быстро усекают, кто здесь главный, и делают меня самым большим начальником. Причем не в одном паршивом городишке, а на всей планете Земля!
– Лишь бы твоя махинация сработала, – улыбнулся Тазак.
– Куда она денется! Мы ведь летим на Землю не для того, чтобы смеха ради подержать за задницу пару придурков. Мы собираемся официально объявить о своем присутствии. И нарушить все ваши цирасторианские правила. Или у вас кишка тонка?
– Да ни фига подобного!
– Знаю я ваших старейшин. Им на фиг не надо изучать Землю, они думают, что землянам скоро полный кирдык, и только хотят, чтобы вы туда не лезли, чтоб земляне сами по себе загнулись. Но если вы вмешаетесь и поставите меня с моими пацанами во главе планеты, то вы сможете управлять на расстоянии, и старейшины ни в жизнь не заподозрят ваше инопланетное присутствие на Земле. Вот такая задумка.
– Звучит неплохо – в теории… – Тазак затянулся сигаретой.
Майк оскалился в улыбке, обнажая крупные зубы – хотя к странному виду своего земного друга инопланетянин привык, от этого жеста его по-прежнему бросало в дрожь.
– Скажешь тоже, неплохо – все будет охренительно! Это ж я тогда на УЕФА “Андерлехт” поднял!
– Это-то здесь при чем? – отозвался Тазак.
– А какая на хрен разница: город Брюссель или вся планета Земля? И то и другое – жалкие пылинки в Солнечной системе!
– Пожалуй, ты прав, – неохотно согласился Тазак. В последнее время землянин стал слишком уверенным в себе и независимым, что внушало опасения.
Эта странная дружба завязалась давно. Тазак был стажером на корабле старейшин, посланным для захвата случайно выбранного землянина в качестве образца для изучения языка и культуры. Землянина по имени Майк Девлин захватили возле футбольного клуба в Эдинбурге, и, придя в себя, образец охотно согласился сотрудничать – и даже попросил разрешения остаться: на Земле его разыскивала полиция за нанесение телесных повреждений в драке.
Майк Девлин заключил договор с инопланетянами. От них всего лишь требовалось время от времени отвозить его на Землю и снабжать телками для перепихона – на что старейшины с готовностью согласились. Майк подружился с несколькими юнцами, особенно с Тазаком, и они охотно возили его на Землю на старом корабле. Майк был малый не промах и скоро стал среди юнцов своим парнем. Он приучил новых дружков курить табак: у них обнаружилась сильная склонность к никотину, и они крепко подсели на курево. Никотиновая зависимость привязывала их к Земле, а значит, Майк всегда мог рассчитывать на поездку домой. Что касается Тазака, то единственное, к чему он так и не смог привыкнуть, была сладковатая вонь шкуры землянина.
Майк Девлин считал, что наивный интерес инопланетян к техническим достижениям – полная хрень, и усердно учился использовать Волю, сумев добиться некоторых успехов. Впрочем, свое мнение он держал при себе: эти пацаны ему нравились, и он был вполне с ними согласен – с их старейшинами действительно со скуки сдохнешь.
10
Приток разношерстных толп на загаженный пустырь в Мидлотиане и в юго-восточные пригороды Эдинбурга озадачивал не только власти, но и самих бродяг. Различные новоявленные мудрецы Эры Водолея и псевдопророки выдвигали свои теории, местные власти ничего не могли поделать, а правительство не желало вмешиваться – и население палаточного лагеря уже превысило двадцать тысяч человек.
11
Торговля наркотой шла так бойко, что местные барыги не могли поверить своему счастью. Воодушевленные успехом в афере с избиением Клинта Филлипса и предстоящим получением компенсации за телесные повреждения, Джимми и Семо решили попробовать себя в другом деле. Семо знал одного чувака в Лейте, и они отправились к нему на угнанной машине, собираясь разжиться колесами и продать их потом путешественникам. Алека Мерфи, приятеля Семо, они подобрали в порту и поехали с ним на хату в Саутсайде, где жил некий Студент, как назвал его Мерфи.
– Этот Студент – нормальный пацан и никакой не студент, – объяснил Алек. – На самом деле нигде он не учится и учился-то лет сто назад. Правда, диплом у него есть – по экономике или еще какой-то хрени. Просто он до сих пор как студент бакланит.
Джимми и Семо сделали вид, что поняли это невнятное объяснение.
Алек предупредил их, что, по его мнению, Студент часто выражает простейшие мысли длинно и запутанно, на манер философских изречений, над которыми нужно долго размышлять. В подходящих условиях и в соответствующей компании Студент бывает в ударе и тогда довольно забавен, но такие условия и компании очень редки.
Поднимаясь по лестнице, Джимми Малгрю раздувался от гордости и нетерпения. В квартиру барыги он ввалился, чувствуя себя гангстером, и с довольным видом поглядел на свое отражение в зеркале. Вечером к закусочной придет Шелли, и он намекнет ей насчет “бизнеса”. То-то она офигеет! На Джимми внезапно нахлынула уверенность, что с Аланом Девлином покончено. Подумаешь, на заправке он работает! Тоже мне большой начальник! Кранты ему теперь, его песенка спета! Зато Джимми свое возьмет.
Буйные фантазии мгновенно увяли, едва очкарик с копной курчавых волос провел их в комнату, где тетка в красной безрукавке кормила из бутылочки младенца. На гостей тетка не обратила никакого внимания.
– А, это ты, Алек… Привет, – поздоровался Студент, явно ошарашенный молодостью гостей. – Давай-ка выйдем на пару слов.
– Парни, я на минутку, – сказал Алек, исчезая вслед за Студентом за дверью кухни.
Алек знал, что дал маху: не следовало приводить приятелей к Студенту домой.
– Сколько лет этим молокососам? – спросил Студент.
– Одному шестнадцать, другому семнадцать, – ответил Алек. – Зеленые еще, но реальные пацаны, из Роузвелла. Ты ведь вроде сам говорил, что сюда можно приводить подходящих парней.
– При прочих равных условиях, – согласился Студент. – Однако, как всем хорошо известно, новизна впечатляет юношей, и они часто не в состоянии удержать язык за зубами, а мне как-то не хочется, чтобы фараоны взяли меня за задницу.
– Эти парни знают правила игры, – пожал плечами Алек.
Студент в сомнении закатил глаза, блеснув стеклами очков.
В это время в комнате висело неловкое молчание: в присутствии матери с младенцем Джимми чувствовал себя не в своей тарелке. Видимо, Семо тоже было не по себе и, не выдержав, он заговорил:
– Сколько ему?
– Три месяца, – вяло ответила тетка, равнодушно посмотрев на Семо.
Тот задумчиво кивнул и вдруг спросил:
– А больно было?
– Что? – озадаченная тетка уставилась на него более осмысленным взглядом.
– Ну, в смысле рожать больно было?
Тетка оглядела Семо с головы до ног. Джимми невольно хихикнул: внутри словно заработал моторчик, от которого затряслись плечи и который никак невозможно выключить.
– Нет, правда, у меня просто в голове не укладывается такая жуткая штука, – с серьезным видом заявил Семо. – Подумать только, у тебя внутри растет что-то живое – это ж со страху чокнуться можно!
– Привыкаешь, куда деваться, – пожала плечами тетка.
– Да уж, никуда не денешься, – задумчиво кивнул Семо и, повернувшись к Джимми, засмеялся: –
