— Химэ-тян всегда рада видеть тебя, Многоцветный, — важно заявила девочка. Закончив терзать дорогого гостя, она чинно спустила босые ножки на тропинку и в упор посмотрела на меня.
Я поклонился, не зная, заговорить первым или обождать из почтительности.
— Кто это с тобой? — бесцеремонно спросила Химэ, продолжая взирать на меня из-под слегка нахмуренных бровей. — Избранник? А почему такой голый? — И, не давая ки-рину открыть рот, продолжила:
— А тебе понравились мои рыбки?
— Очень! — пылко признался я, старательно делая вид, что предыдущий вопрос относился не ко мне. — Особенно те, полосатые.
— Понравились, понравились, — запищало вокруг. Маленькие обитатели сада, справившись с робостью, уже весело носились друг за другом.
— Эти? Их зовут Лоссо марри. — Присвистнув, девочка тотчас же оказалась в суетливом облаке. — Они питаются маленькими червячками, что живут в лилиях. Червячки светятся, и поэтому я не позволяю марри переедать. Люблю, когда светло! А ты?
— Я тоже. Владычица Глубин, разрешите спросить! Почему же, когда мы только вошли, было темно?
— Если я сплю, какая разница, светло или нет? — она скорчила снисходительную рожицу и оправила порядком сбившееся косодэ. Коротенькое, но нарядное, цвета морской волны с узорчатыми барашками волн. — А червячки не сразу осмелели, чтобы высунуться из убежищ и налиться светом. Они такие опасливые!
— Скажите лучше, кое-кто старался произвести впечатление на незваных гостей, — ласково заметил Ю. В ответ Химэ запустила пальчики в его гриву и звонко чмокнула в нос. Я прыснул. Ки-рин одарил меня тяжёлым взглядом. 'Скажи хоть слово, и на сушу я вернусь в одиночестве', — читалось в нём. 'Обещай не попрекать русалками — забуду', — мысленно предложил я сделку, и тот незаметно кивнул.
А если начистоту, мне самому стало совестно, что я думал о Химэ и Ю… то, что думал.
— Идём! — малышка потянула старого приятеля за гриву и оглянулась на меня. — Идём?
— С радостью, — оживился я. — Куда?
— В беседку для Особо Важных Приёмов. Там я занимаюсь скучными делами… гостями… а ещё — играю! Санбиалари-эя!
Имя или приказ? Я приготовился было к очередной неожиданности, но кому это дано? Цветные рыбки ринулись ко мне со всех сторон, замельтешили вокруг. Сколько их… откуда?! Я заслонился руками, ощущая скольжение чешуек по голой коже и покалывающие прикосновения. Живой кокон… а ведь Ю говорил, что они ядовиты! Но беспокойство не успело овладеть мной, как облако рассеялось.
— Ваш вкус безупречен, как всегда, госпожа! — Ю мотнул гривой в поклоне. А я дивился, разглядывая одеяние всех оттенков синевы, сотканное маленькими умельцами прямо вокруг моего тела. Вот это я понимаю, скорость! Химико бы сюда, в ученицы. Интересно, морской шёлк на суше выглядит таким же сияющим, как здесь, под водой? Красота какая… и прочный. А на ощупь!..
— Это водоросли, — пояснила польщённая Химэ. — Мои мастерицы расплели их на волокна, а те пропитали слюной. Нравится? Они старались!
— Чудесно! Мягче воды! Спасибо вам, госпожа и… всем остальным!
— Дарю. Так мы идём? Беседка — там! И, ради исключения, я позволила кое-кому нас опередить. Идём, идём! Наперегонки, ки-рин-сама?!
Странно. Иногда говорит совсем, как взрослая… словно на считанные мгновения забывает об игре в ребёнка. А затем поспешно исправляется. Зачем ей это? Или «девочка» — одна из множества изменчивых форм? Юмеми намекал на что-то подобное.
— Не думай слишком громко, — перебил мои рассуждения спутник, подстерегающий за поворотом тропинки. Хозяйка убежала вперёд. — Догадался — и славно, и держи при себе! Химэ не любит, когда её разгадывают, да ещё с чужой подсказки. Детского в ней — хоть отбавляй, можешь быть уверен. Почти, как в тебе!
Ни дня без колкости, животное…
— В этом моё очарование, — слегка важничая на манер Химэ, заявил тот.
Издалека беседка казалась сбитой из морёного дерева, но приблизившись и как бы ненароком коснувшись ладонью косой балки у входа, я признал пористое вещество, что добывают на юге возле дремлющей горы Мита. Только то — легче воды, а это и не думало отделяться от дна, образуя переплетающиеся столбы опор с занавесями вездесущих водорослей. Отведя одну, я шагнул внутрь и на мгновение замер.
В холодном голубоватом свете каких-то шарообразных созданий, свисающих с потолка подобно соцветиям глициний, представившаяся картина оказалась живописнее, чем можно было ожидать. Не считая Химэ, в помещении находилось двое. И если Коюки, с распущенными волосами и слегка побледневшая под водой, всё же напоминала себя прежнюю, только чище, то существо у неё на коленях я признал не сразу, а признав, расхохотался.
Гордая, но очень мокрая птица смерила меня негодующим взглядом, однако, заметив ки-рина, пискнула и попыталась с головой забраться под косодэ спутницы. Девушка, смущённая этими неожиданными поползновениями, едва не увенчавшимися успехом, вскочила — и совёнок беспомощно затрепыхался на полу беседки. Вид у Фуурина был жалким донельзя. Помнится, Хоно как-то раз искупал матушкину кошку (не без моего участия), за что заслужил порицание даже от главы семейства, который привык спускать любимому отпрыску какие угодно выходки. Хитэёми-но Хидэ простил бы ему поджог столицы и череду жестоких убийств, но
Опомнившись, мы с Коюки бросились к несчастному и водрузили его на столик для угощений, откуда Химэ поспешно составила посуду в сторону. Предполагалось пить чай? Под водой?!
— Помнишь, я говорил о тропинке? — шёпот Ю предназначался мне одному. — Она — продолжение Ступеней и часть Юме, и беседка стоит прямо на ней. Потому здесь возможно то, что совершенно исключено на морском дне. Чаепитие, к примеру. И сама жизнь таких, как вы с Коюки. А ещё здесь я в родной стихии, что не может не радовать!
— Кстати, кто-то говорил, что простым человеческим душам нельзя видеть Хранителя!
— Ты же не считаешь свою новую приятельницу простой?
— Птичке плохо! — озабоченность в детском голоске отвлекло моё внимание от мысленных бесед, ставших частью обыденности. — Птичке не нравится под водой? Не бойся, крошка, мы поговорим, и ты вернёшься домой!
Совёнок, казавшийся не только ощипанным, но и меньше самой Химэ, снова пискнул, после чего Коюки сердобольно переправила его к себе на колени, где он затих, мелко подрагивая. Бедный парень, каково ему? Хорошо, что девушка взяла его под своё покровительство. Когда они успели найти общий язык? Вот что значит, в беде и чужой как брат!
Кем бы ни была эта маленькая обманщица, всё-таки она умница и добрая душа. В конце концов, у человека есть право на тайну, если это не вредит окружающим, верно? Может, её скрытность вполне обоснована! И не оставалось ничего другого, как поведать нам сказку о Северной Столице, замужестве, потерявшихся спутниках и женщине в лесу. А я, получается, мнительнее Хоно, ведь Коюки мне ничем не обязана, да и знакомству нашему всего день. Правда, насыщенный многими событиями…
— Кто желает чаю?! — хозяйка с поистине детской быстротой забыла о 'несчастной птичке' и захлопотала вокруг столика. — Я не допускаю сюда никого, кроме гостей, — пояснила она, неверно истолковав моё внимание. — Ну, так кому налить?
— Не пей! — Мысленное предостережение прозвучало как нельзя своевременно — я уже тянулся за чашечкой с восхитительным на вид бирюзовым напитком. Едва успел изобразить отряхивание рукава от того, что на нём не налипало. — Химэ едва ли пожелает тебе зла, но представления о благе у неё своеобразные. Отличные от моих.
'Интересно, которые ближе к общечеловеческим?' — подумал я и уже для друга добавил: 'Спасибо. А скажи, Коюки — тоже предупредить?'
— Дело твоё. Если хочешь избавиться от подозрительной спутницы — пальцем шевелить не надо, всё произойдёт само собой. И никакого злодеяния. Ведь то, что способна даровать Химэ, многие сочтут завидной участью. Просто у тебя иной путь…
— Госпожа Коюки, — прервал я слегка несвоевременные излияния будущего советника, — не передадите ли чашечку этого дивного напитка? Ой… простите, я редкостный увалень! Хорошо, что под водой невозможно испортить наряд подобным образом! Но всё же разрешите, соберу чаинки…
С по-дурацки милой улыбкой я наклонился к обомлевшей девушке и шепнул ей на ухо: 'Не пейте и не ешьте!' Последнее добавил от себя. На всякий случай.
— Ах, какие скромные пошли нынче гости, — голосок Химэ прожурчал уже взрослыми нотками издёвки. — Сами не пьют, и другим не дают. Ладно, настаивать — тратить силы попусту. Виданное ли дело, чтобы я кого-то принуждала, а, Многоцветный?
В ответ невинное животное вильнуло хвостом с таким подхалимским видом, что я мысленно взвыл от восторга. Ну Ю, ну интриган! Чувствую, тот ещё советничек мне достался.
— Кстати, как самочувствие? — рассмеявшись, девочка позабыла обиду. — Ты не похож на себя, ки-рин-сама!
— А на кого похож? — попытка свернуть обходной тропинкой не сбила с толку даже меня.
— На Хранителя, чей избранник до сих пор колеблется, которой из Сил служить, — отрезала девчушка. — Это действительно так?
— Не совсем, — вздохнул я, увидев, как Ю замялся. — Понимаете, Владычица Глубин, колебаний-то почти и не было. Я… не стал выбирать, только и всего. Меня поощрили с пяти сторон сразу, и было бы непорядочно отдавать предпочтение кому-то одному.
— Просто он жадный, — наябедничали из-за плеча. — И не любит принимать решения. Но это ничего, а вот когда жениться надумает… вот тогда-то я и повешусь!
— Неудивительно, что вы так спелись, — хмыкнула малышка и, по-взрослому покачав головой, добавила: — Кое-кто любит решать за других, верно? Нет, тебе можно позавидовать, не кажись ты таким измученным. Да и спутник то и дело зевает. Погостите у меня несколько дней?
С опаской взглянув на ки-рина, я уловил замешательство в его взгляде. Значит, и тут отдыха не предвидится. Сколько же я не спал? Сутки, двое? А юмеми так и вовсе на пределе…
— Куда же вы торопитесь? — полюбопытствовала Морская Дева, правильно истолковав наш ответ. — Многоцветный, тебе ли не знать, что мои чертоги способны задержать человека лишь на столько, на сколько желает он сам? А ты вправе приходить и уходить, когда вздумается. Вам нужна передышка, это очевидно. И не спорьте с ребёнком!
Даже удивлённо хлопающая глазами, но по обыкновению, сдержанная Коюки улыбнулась, когда радушная хозяйка топнула ножкой.
— Хорошо, — сдался юмеми, — но только одна ночь. Уточняю: одна ночь должна пройти
— Идёт! — захлопала в ладоши довольная кроха. — И я помогу вам добраться, куда скажете, обещаю!
— Благодарю, на это мы и рассчитывали, — нимало не смущаясь, заявил ки-рин, а мысленно добавил: 'И помни, Кай: здесь, под водой, обещания и клятвы никогда не тонут, хотя вес имеют немалый'.
— …а кто стоит за цунами, загадка для меня самого, — закончил Ю свой долгий, хотя и неполный рассказ. — Фуурин утверждает, что совы справились самостоятельно, но не больно-то верится. Кто же он, их могущественный помощник, оставшийся в тени?
Прикорнувший в объятиях Коюки слёток ухнул, приоткрыв один глаз. Но протест был вялым. Сам бы рад чуток вздремнуть. Вот договорим, и…
— А вы не думали, — Химэ исподлобья посмотрела сначала на меня, затем на старого приятеля, — что поддержка пришла от того, кого вы даже в расчёт не принимаете?
— И кто же это? — мы переглянулись.
— Ты, — маленький розовый пальчик обвинительно указал на меня и тотчас же перепорхнул на радужные чешуйки ки-рина. — Или ты! Пока не уверена.
Немыслимо! Даже спать расхотелось. Цунами? Я?! Не волшебное существо и даже не онмёдзи? Ю тоже никогда бы этого не сделал. Зачем ему… или мне?!
— Хотите сказать, что это было непроизвольно? — задумчиво протянул мой друг. — Вполне в духе Кая… погоди, я вовсе не обвиняю! Просто ты из тех людей, что способны творить
