— Бесспорно, — решил всё-таки высказаться этот хитрец, — её рассказ не лишён доли вымысла. Но полагаю, это не представляет угрозы… по крайней мере, сейчас. А вообще интересная девочка, очень.
— Успокоил… — пробормотал я. — Ладно, идём, а то наше уединение становится подозрительным.
Крошечная серая фигурка, теряющаяся среди прибрежной мозаики камней — песка в гэта попадало всё меньше, зато галька делалась крупнее и острее — выглядела такой беззащитной и одинокой… Ю, убедивший меня в своём прекрасном самочувствии, вызвался переносить Фуурина, с условием, что при первом же признаке слабости немедленно вернёт ношу.
К вечеру я выбился из сил настолько, что дозволял Ю больше усилий, нежели предполагал. Переходы делались всё короче, остановки — длиннее. Разговоры не вели, берегли дыхание. До леса теперь можно было добраться разве что на крыльях. Мы прозевали отрезок пути, на котором каменистые холмы, давно уже следовавшие за нами по левую руку, переросли в настоящие скалы, отделяемые от моря узкой полоской пляжа. Следовало повернуть и забраться наверх, но все так устали, что пустили это на самотёк. Авось, где-нибудь да вскарабкаемся, завтра. Должно быть, наверху ветер ещё злее, чем здесь, под прикрытием стены из песчаника…
Наконец, нам встретился крохотный ручеёк пресной воды. Мы сочли это знаком судьбы и пристроились под уступом, на куче деревянного мусора, разбитого волнами чуть ли не до волокон и спрессованного, словно бумага в картоне. Благодаря естественному навесу наши «татами» оказались лишь слегка влажноватыми. Упасть и умереть… Костерок бы… Жарить нечего, так хоть погреться! Боги, сколько же я не ел? Дня два… нет! С Острова Забвения! Ох, зря вспомнил. В желудке невоспитанно заурчало.
— Кото-сама, — робко спросила девочка, стоило мне улечься на своём кусочке ложа и сделать вид, что не имею к звукам отношения. — Я видела у самого берега водоросли, их прибоем столько нанесло… Может, они съедобные?
— А если нет? — снова сел я. — Ю, ты разбираешься в водорослях?
— Это же нори, морская капуста, — спокойно ответил тот. — Она по всему побережью валяется. Не думал, что вы настолько…
— Конечно, настолько!!! — хором вскричали мы с Коюки, и наперегонки — куда только усталость делась — бросились к линии прибоя.
В нори можно было зарыться по уши… Прополоскав количество, которого бы хватило, чтобы накормить досыта весь императорский двор, мы выловили из скользкой груды пару креветок и маленького краба и торжествующе выгрузили добычу на куртку возмущённому Ю.
— Она же мокрая!
— Зато вкусная! Наверно… Не важно!
— Я о куртке… А с ними что делать собираетесь? — он подцепил палочкой недовольного таким обращением краба.
— Поделим и съедим! — гордо ответствовал я. — Надо ещё наловить… Пойдёмте, госпожа Коюки? Пока не совсем стемнело.
— Нелюди… — донеслось нам вслед. Кто бы говорил!
Скоро мы с девочкой стали чувствовать себя заправскими рыбаками. Точнее, рыбаками без лодки и сетей. Зато под толщей мокрых водорослей сыскалось столько всяких лакомств! Устриц я даже узнал, благодаря игре в ракушки, столь любимой при дворе. Полчище креветок и два небольших краба — все они перекочевали в подол Коюки.
— Видите, на побережье не пропадёшь! — повторял я, и та согласно кивала, пританцовывая на месте и то и дело указывая на дары моря, норовящие уползти и спрятаться.
— И откуда здесь столько всякой живности?! — изумлялась помощница всякий раз, как я отбрасывал верхний подсохший слой. — И водорослей целый вал! Словно цунами прошла!
Поначалу я слегка обомлел от этого заявления, но виду не подал. Надо обсудить с Ю. Выходит, волна и впрямь миновала лес, совершенно незаметно.
Когда охотничий азарт слегка ослаб при виде отвисшего подола с копошащимся содержимым, мы пустились в обратный путь. Далеко же убрели! Стемнело окончательно, и белёсый дымок выписывал начертания по звёздному небу. Вот так Ю, ну и умница!
— Как ты это сделал? — спросил я друга, усердно подкладывающего самые мелкие щепочки крошечным, но прожорливым язычкам пламени.
— Сначала высушил немного топлива, — пояснил тот. — На себе. Затем трением развёл огонь. Способ надёжный, но ужасно утомительный. Фуурин улетел поразмять крылышки, так что можешь не вертеть головой, Кай.
— Улетел?! В таком состоянии? — ахнул я. — Ну вот, а мы рассчитывали на полный состав…
— Пускай, прогулка ему не повредит. Я решил отослать его до того, как костёр наберёт силу. В совином облике они быстрей исцеляются.
— Ты предупредил, что она теперь с нами? — обеспокоенно шепнул я юмеми, пока Коюки разбирала трофеи. Как бы не набросился впопыхах!
— Он обещал не причинять ей вреда, — успокоил меня ки-рин. — А это что?
— Устрицы! Их-то как раз сырыми едят.
— Варварство какое… Ладно, я отказываюсь от них в вашу пользу. И от… этого тоже!
— Одну травку щипать будешь? — подначил я друга. — Ладно тебе, на всех хватит! Сейчас насадим кое-кого на прутики…
— Очистить сначала надо этих… кое-кого! Панцирь прижарится — не отдерёте. А крабов потом запечём на углях.
Коюки, сунувшая было первую пробу в огонь, прилежно исправила положение. Да, с костром обращаться не умеет, в отличие от Мэй. Пока Ю руководил приготовлением ужина (Да не в самое пламя пихайте! Над углями, над углями держать надо! И водой смачивать не забывайте, а то пригорят), я присматривался к девушке. Определённо, работой не брезгует, послушна и почтительна, но нет-нет — стрельнет глазами. С норовом, который тщательно скрывает. У таких тихонь, как говорится, по безлунным ночам рога отрастают. Кстати, ночь и впрямь безлунная, так что заодно и проверим… А руки, хотя и в царапинах да свежих мозолях — кстати, откуда у барышни, отправленной к жениху, свежие мозоли? — тонкие, с длинными изящными пальцами. Благородная девица, с рождения и до недавнего времени только чай заваривавшая. По торжественным случаям.
Насмотревшись и сделав выводы, я оттеснил её от огня, которому пришлось скормить добрую половину подстилки, и занялся жаркой сам. Всё-таки, пеший переход от Овары до Тоси многому меня научил.
Не знаю, высоко бы оценили наше творчество придворные чревоугодники, или побрезговали даже понюхать, но всем понравилось. Не так уж много и насобирали, как выяснилось. Или оно ужарилось? Или кто-то, стоило отвернуться, таскал дымящиеся кусочки, обжигаясь и ойкая? А ещё травоядный…
— Спасибо за ужин и приятное общество! — Коюки первая отсела от костра, запахнула косодэ поплотнее и уставилась в звёздное небо. — Красиво! Смотрите, Млечный Путь! Говорят, если ступить на лунную дорожку и взойти на него, можно попасть к бессмертным небожителям! Может, попробуем?
— Не надо! Они и так, горемыки, только и знают, что сталкивают вниз излишне любопытных, — фыркнул Ю. — И новолуние было два дня назад.
А я подумал, что к бессмертным уже попадал, и в ближайшее время как-то не хочется повторять этот опыт.
— Зачем вам небожители, госпожа Коюки? — вкрадчиво спросил я.
— Узнала бы, как там мама. И… отец.
Ага, дело-то проясняется! Сирота даже в благородном семействе лишний кусок съедает. Вот и сплавили подальше от дома, не дожидаясь, пока в лета войдёт. История не из редких.
Похоже, девочке и впрямь можно доверять. Те мелочи, которые не дают мне покоя, наверняка имеют разумное объяснение. Не буду допытываться. Если желает хранить тайну — пусть хранит. Я не Хоно, да и Коюки — не Мэй. Бедняжка, ещё неизвестно, кого тебе в супруги определили любящие родственники! Как несправедливо…
— Хорошо! — насытившись, я поднялся на ноги. От жара одежда задубела окончательно. Спать в корке из грязи? А раны, их было бы неплохо промыть, саднят невыносимо! — Как насчёт омовения на сон грядущий?
— Ты спятил, мой дорогой друг? — ласково обратился ко мне Ю. — Осень. Север. Ночь. Какое купание?
— А если мы ещё несколько дней проведём в пути? — возразил я. — Так и будем слоями грязи покрываться, как столичные красотки — шелками? Быстро окунусь, прополощу одежду с повязками — и к костру. Тут затишье, тепло. Высохнет мигом!
— А мысль здравая, — подумав, согласился он. — Если наша спутница будет столь любезна, что закроет глаза на нашу наготу.
Можно подумать, ты ей в этом не поможешь…
Та кивнула, скрывая смущение.
— Только надо постеречь огонь, — добавила она. — И собрать новую лежанку, я видела поблизости немало исколошмаченного дерева. Такое мягкое, кто бы мог подумать…
Отлично! Всё-таки, славная девчушка…
Мы поблагодарили отнекивающуюся Коюки и зашагали к воде, пока горячее желание не уступило ледяному ветру. Вперёд, к чистоте! Обратного пути нет!
— А п-п-повез-зло нам со с-спутниц-цей, — мои зубы выбивали дробь, пока я остервенело смазывал с тела размягчённую грязь. Окунуться мы попытались и тотчас же выскочили на берег, трясясь и ругаясь, на чём свет стоит. Вода обожгла сердце таким холодом, что оно едва не остановилось. Пришлось ограничиться мытьём на суше.
— Несказан-н-но, — раздалось ответное клацанье. — Ещё б-бы так с дор-рогой повез-з-зло!
— Т-то есть?
— З-за день ход-д-дьбы, — пояснил тот, пытаясь вытереться ещё не стиранной одеждой, и при этом остаться чистым, — н-ни одного селения! Н-непорядок!
А ведь он прав. Брат рассказывал, что рыбачьи деревушки усеивают каждую бухточку, а нам встретилось столько подходящих мест — и ни признака жилья. Это не посёлки в срединной части острова, которые держат соседей на безопасном расстоянии, чтобы те не отхватили лишний лоскуток рисового поля. На побережье делить нечего, моря на всех хватит…
— Мож-жет, на Фунао н-народа меньше? — предположил я.
— Он-но, конечно, т-так и есть… — не стал спорить мой собеседник, поглощённый полосканием одежды.
Набравшись храбрости, я предпринял последнюю вылазку на глубину. Или окончательно закоченел, или в воде теплее! На ветру кожа покрывалась мурашками, я сделал ещё дюжину осторожных шагов, пока вода не достигла плеч. Несколько раз окунулся с головой. Промыл волосы. Наверняка, стою в облаке грязи… Отошёл в сторону. А недурно! Совсем недурно!
— Ты не утонул? — окликнул меня знакомый голос.
— Иди сюда, тут тепло!
— Ага, как же!
— Правда!
— Я уже обсох. Давай скорее, селезень!
— Смотри, и впрямь дорожка от Млечного Пути! Здесь, на воде. И никакой луны не нужно, такая яркая!
— Дорожка? — удивился Ю. — Не вижу никакой дорожки. Выходи.
— Да вот же она, — рассмеявшись, я указал перед собой, и тотчас же подался назад. Что-то, покрытое серебряной чешуёй, взметнулось из глубины и скрылось, обдав меня веером брызг. Рыба? Акула?!
Не успел я в испуге броситься на сушу, как забарахтался в воде, сбитый с ног метким ударом под колени. Чьи-то руки поволокли меня прочь. Сначала подумал, что это Ю кинулся на помощь, но с чего бы ему тащить меня в море?! Поверхность оказалась недосягаемой, я наглотался воды, но вырваться из хватки не мог. Нуси? Морское чудовище?!
Внезапно объятия разжались, и моё безвольное тело опустилось на светлое дно. Дно? Светлое?! Здесь глубоко, почему я вижу?
— Я принесла тебя к ступеням из чистых раковин жемчужных, — раздалось в моей голове. Похоже на то, как Ю говорил со мной во сне. — Ступени цвета дивной пены, оттенка
