– Если ты думаешь, что я чувствую что-нибудь подобное, ты просто сошел с ума. – Майлоу засмеялся.
– Знаешь, Пейдж, не пытайся лгать, когда тебе делают массаж. Ты сама себя выдаешь, шея тут же напрягается.
– Я не верю тебе, и вообще, хватит меня массировать.
– Хватит, когда ты расслабишься, – сказал он спокойно.
Пейдж хотела оттолкнуть его, но вспомнила, что ее прикрывает только полотенце, и побоялась, что оно соскользнет на пол. Она лежала неподвижно, удивляясь, какие сильные и нежные руки у Майлоу.
– Где ты этому научился? – спросила она наконец.
– Когда-то я занимался спортом.
Пейдж прикрыла глаза. Майлоу массировал ее плечи и руки. Еще немного, и нужно будет попросить его уйти. Тогда она сможет принять душ и отправиться спать. Но ей было так хорошо, что не хотелось прерывать удовольствие.
Майлоу легкими движениями уже массировал ее ноги. Вдруг она почувствовала, как его пальцы коснулись края полотенца. Мгновение… и он сдернул его.
Пейдж вскрикнула от неожиданности.
– Успокойся. Ведь ты позволила бы это профессиональному массажисту, правда? В чем же дело?
– Ты прекрасно знаешь в чем. – Она попыталась натянуть на себя полотенце, но у нее ничего не получилось.
Майлоу наклонился над ней, массируя спину.
– Разве тебе не нравится?
– Нет.
Майлоу засмеялся, он не верил ей. Пейдж старалась отвлечься, но нежные мужские пальцы не позволяли ей этого. Ласково касаясь талии и бедер, они все больше и больше возбуждали ее. Пейдж слышала дыхание Майлоу. Глубокое и неровное. Вдруг руки его остановились, и она услышала у самого уха его взволнованный шепот:
– Перевернись, моя дорогая.
Секунду она лежала не двигаясь, понимая, чего он хочет. Она знала, что, если выполнит его просьбу, все изменится. Отдаться ему сейчас – значит отдать ему всю свою жизнь, свое будущее. Новое неожиданное прикосновение будто проникло в самую ее душу. Со стоном наслаждения и отчаяния Пейдж медленно перевернулась и протянула к Майлоу руки.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Стараясь не дышать, чтобы не спугнуть волшебное мгновение, Майлоу наклонился и осторожно коснулся лица Пейдж. В ее огромных глазах были страх и желание. Дрожащими губами он нежно поцеловал ее. Пейдж обвила его шею руками, и Майлоу почувствовал, что ее сжигает тот же огонь страсти, который он безуспешно пытался погасить в себе.
Пейдж со стоном всем телом подалась к нему, их губы слились в страстном поцелуе.
– Майлоу! О Боже, Майлоу! – Это была мольба, призыв, требование.
Не в силах больше сдерживать себя, слишком долго он ждал и жаждал этой минуты, Майлоу забыл об осторожности. Услышав ее крик, он понял, что это не возбуждение. Она вскрикнула от боли и попыталась отстранить его. Но было слишком поздно:
Майлоу уже не мог остановиться. А потом боль прошла, осталось наслаждение, только наслаждение.
Это был необыкновенный, может быть, самый замечательный момент в жизни Майлоу. Так долго, так страстно желать эту девушку, так страдать от мысли, что она принадлежала другим мужчинам, и вдруг убедиться, что никто до тебя не коснулся этого сокровища! Он целовал Пейдж, шептал ее имя, они снова и снова дарили друг другу всю боль и радость нерастраченного чувства.
Потом они обессиленно лежали рядом. Ее голова покоилась на его руке, он слышал, как бьется ее сердце. Когда, наконец, ему удалось заговорить, он произнес скорее с удивлением, чем недовольством:
– Плутовка! Так ты солгала мне!
Пейдж улыбнулась, вся еще во власти пережитого наслаждения, которое подарил ей Майлоу.
– Кажется, ты тоже мне лгал.
Помолчав, он поцеловал ее в плечо.
– Прости, что сделал тебе больно. Если бы я знал…
– Я рада, что ты не знал. Все было… – ее зеленые глаза светились счастьем, – сказочно.
Он привлек ее к себе.
– О, Пейдж! Я так тебя люблю!
Спустя некоторое время они снова ласкали друг друга, стоя под освежающими струями душа. Затем Майлоу отнес Пейдж в свою комнату и положил на широкую кровать.
– Это кровать хозяина? – игриво спросила она.
– Да. Дай-ка я вытру тебе волосы. – Он снял полотенце с ее головы и присел рядом. В эту минуту с
