— Ваше жалованье, — смягчился мистер Хейни, — тридцать долларов в неделю и полный пансион. Я договорился в отеле «Уорфорд-Хауз». Отправляйтесь туда сегодня же вечером.
Мистер Хейни достал бумажник и извлек из него три десятидолларовых бумажки.
— Вы очень щедры, — сказал Лем. — Я буду стараться.
— Это прекрасно, но только не переусердствуйте. Просто четко выполняйте инструкции.
Затем мистер Хейни подошел к своему письменному столу, извлек несколько машинописных листков и вручил их Лему.
— И еще одно, — сказал он, пожимая у дверей руку Лема. — Прочитав инструкции, вы, возможно, удивитесь, но тут уж ничего не поделаешь. К сожалению, я не могу дать вам полного объяснения. Тем не менее имейте в виду, что у меня фабрика глазных протезов и ваша деятельность связана с рекламой товара.
Лем еле сдерживал любопытство. Он не мог дождаться, пока устроится поудобнее в своих новых апартаментах в «Уорфорд-Хаузе», и сразу же открыл конверт с инструкциями мистера Хейни.
Вот что он прочитал:
«Вы должны направиться в ювелирный магазин Бр. Хазельтон (Бр. — это братья, а не инициалы) и попросить показать вам бриллиантовые булавки для галстука. Изучив один поднос, попросите второй. Когда продавец повернется к вам спиной, удалите искусственный глаз и положите в карман. Когда же продавец снова обернется к вам, сделайте вид, что вы что-то ищете на полу.
Дальше разыграйте примерно такую сцену:
П р о д а в е ц: Вы что-то потеряли, сэр?
Продавец: Какая жалость! Я помогу вам, сэр.
В ы: Будьте так любезны.
Самые тщательные поиски не принесут результатов, поскольку глаз находится в целости и сохранности в вашем кармане.
В ы: Я должен поговорить с хозяевами, братьями Хазельтон.
Через несколько минут продавец приведет мистера Хазельто-
на.
В ы: Мистер Хазельтон, к несчастью, я потерял в вашем магазине искусственный глаз.
Мистер Хазельтон: Может быть, вы оставили его дома?
В ы: Это исключено. Я бы почувствовал сквозняк. Я пришел сюда пешком из дома мистера Гамильтона Шуйлера на Пятой авеню. Увы, когда я вошел в ваш магазин, глаз был на месте.
Мистер Хазельтон: Можете не сомневаться, мы как следует все обыщем.
В ы: Окажите любезность. К сожалению, я не могу ждать результатов поисков. Мне надо быть в испанском посольстве, где у меня через час встреча с послом.
Услышав, с кем у вас встреча, мистер Хазельтон отвесит глубокий поклон.
В ы
Мистер Хазельтон: Это совершенно не обязательно. Будьте уверены, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы обнаружить пропажу.
В ы: Прекрасно. Сегодня я должен навестить друзей на Лексингтон-авеню, но завтра утром я зайду к вам в магазин. Если вы найдете глаз, я буду настаивать, чтобы вы приняли награду.
Мистер Хазельтон с поклоном проводит вас до дверей.
До получения указаний от мистера Хейни не появляйтесь поблизости от магазина Бр. Хазельтон.
На следующий день после визита в магазин свяжитесь с секретарем мистера Хейни в отеле «Риц». Сообщите ему, прошло ли все в соответствии с планом. О малейших отклонениях необходимо доложить».
Работа у мистера Хейни не отнимала у Лема много сил. Ему нужно было раз в неделю разыгрывать эту сцену в новом магазине. Вскоре он выучил роль наизусть, и когда перестал смущаться, упоминая о своем знакомстве с испанским послом, то стал получать даже удовольствие от работы. Она напоминала ему любительские спектакли, в которых он играл в школе Оттсвилла.
К тому же его нынешнее положение предоставляло ему много свободного времени. Часы досуга он использовал с немалой пользой, посещая те достопримечательности, коими так славен Нью-Йорк.
Он также предпринимал неудачные попытки отыскать мистера Уиппла. В Армии Спасения ему сказали, что они видели, как мистер Уиппл лежал в канаве после сборища «Кожаных курток», но когда на следующий день она заглянули проверить, там ли он, то не увидели никого, только пятно крови. Лем и сам посмотрел, но не обнаружил и пятна.
Он был человеком общительным и вскоре завязал знакомства с другими обитателями «Уорфорд- Хауза». Они, впрочем, были гораздо старше его, и он был рад, когда Сэмюэл Перкинс, его ровесник, заговорил с ним. Перкинс работал в универмаге на Бродвее и обожал хорошо одеваться. Особенно он любил яркие галстуки, которые покупал со скидкой у себя в магазине.
— Чем ты занимаешься? — как-то раз вечером спросил он нашего героя, повстречав в вестибюле.
— Демонстрацией стеклянных изделий, — осторожно отвечал Лем, ибо его предупредили не выдавать тайн своей работы.
— И сколько ты получаешь? — не унимался настырный юнец.
— Тридцать долларов в неделю и пансион, — признался Лем.
— А я — тридцать пять, но за еду и жилье плачу сам, и этого мне мало. Человек не может жить на такие деньги, если хочет прилично одеваться и раз в неделю бывать в опере. У меня только на транспорт уходит доллар в неделю, не считая такси.
— Да, вам и впрямь нелегко, — ответил Лем с улыбкой, думая о том, что многим семьям приходится жить на значительно меньшую сумму, нежели тридцать пять долларов в неделю.
— Разумеется, — продолжал Сэмюэл, — родители присылают мне из дома еще десятку в неделю. У старика водятся деньжата. Но в этом городе они тают как снег.
— Еще бы! — отвечал Лем. — Тут есть на что тратить.
— А что, если нам сходить вместе в театр?
— Нет, — ответил Лем. — Мне не так повезло, как вам. У меня нет состоятельного отца, и я должен откладывать все, что удается заработать.
— Тогда, может быть, нам поехать в Китайский квартал, — сказал Сэмюэл, который не мыслил жизни без удовольствий. — Нам придется только заплатить за автобус туда и обратно.
— С удовольствием, — сказал Лем. — Может быть, пригласим и мистера Уоррена?
Мистер Уоррен был еще одним постояльцем, с которым познакомился Лем.
— Этого психа? — удивился Сэмюэл, который был большим снобом. — У него не все дома. Воображает себя писателем, сочиняет для журнальчиков.
— Разве это плохо?
— Может быть, и нет, но ты заметил, какие у него потрепанные галстуки?
