произведенных им до сих пор, потом с трудом поднялся и подобрал свой просторный халат, чтобы не запутаться в нем ногами. Тод помог ему собрать раскиданную одежду.
— Слушай, друг, — сказал карлик, — разреши у тебя одеться?
Тод провел его в свою ванную. Дожидаясь его появления, он
невольно пытался представить себе, что произошло в комнате женщины. Он уже жалел, что вмешался. Но когда карлик вышел из ванной в шляпе, Тоду стало легче.
Эта шляпа почти все поставила на свои места. В тот год тирольские шляпы были в большом ходу на Голливудском бульваре, и гном располагал прекрасным экземпляром. Она была надлежащего волшебно- зеленого цвета с высокой конической тульей. Не хватало только медной пряжки спереди, а в остальном все было идеально.
Однако наряд его плохо сочетался со шляпой. Вместо башмаков с загнутыми носами и кожаного фартука он носил синий двубортный костюм и черную рубашку с желтым галстуком. Вместо кривой суковатой палки в руке он держал свернутый номер «Ежедневного рысака».
— Вот что выходит, когда путаешься с трешечницами, — произнес он вместо приветствия.
Тод кивнул и попробовал сосредоточиться на зеленой шляпе. Его бессловесная уступчивость, видимо, раздражала лилипута.
— Думает, дешевка, крутанула Эйбу динамо — и лады, — со злобой сказал он. — Не выйдет — я могу за двадцатку устроить так, чтобы ей поломали ногу, а двадцатка у меня найдется.
Он вынул толстую пачку денег и помахал перед носом Тода.
— Динамо мне крутить, а? Я тебе так скажу…
Тод поспешно согласился:
— Вы правы.
Карлик подошел к сидящему Тоду, и Тод подумал, что сейчас он вскарабкается к нему на колени, но Эйб только спросил его имя и пожал ему руку. У карлика была могучая кисть.
— Я тебе так скажу, Хекет, — если бы не ты, я бы сломал у ней дверь. Эта баба думает, что может крутить мне динамо, но ей вправят мозги. Ну, все равно спасибо.
— Плюньте на это.
— Плюнуть? Ну, нет. Я все понимаю. Я помню тех, кто мне нагадил, и помню тех, кто мне помог.
Он нахмурил лоб и помолчал.
— Слушай, — сказал он наконец. — Ты мне помог, и я тебя отблагодарю. Мне не нужно, чтобы кто-то тут ходил и болтал, будто Эйб долгов не платит. И я тебе вот что скажу. Я скажу тебе верняка на пятое в Калиенте. Поставишь на него пятерку и двадцать огребешь как штык. Я тебе точно говорю.
Тод не знал, что ответить, и его нерешительность обидела лилипута.
— Я что тебе — врать буду? — сказал он, нахмурясь. — Буду,
да?
Тод пошел к двери, чтобы избавиться от него.
— Нет, — ответил он.
— Чего ж ты тогда опасаешься, а?
— Как зовут лошадь? — спросил Тод, в надежде его успокоить.
Лилипут последовал за ним к двери, волоча халат за рукав.
В шляпе и в башмаках он на полметра не доставал Тоду до пояса.
— Трагопан. Он будет первый, это верняк. Я знаю его хозяина, он мне шепнул.
— Он грек? — спросил Тод.
Он хотел любезностью скрыть маневр, которым рассчитывал выманить карлика за дверь.
— Да, грек. Ты его знаешь?
— Нет.
— Нет?
— Нет, — сказал Тод решительно.
— Да не трухай, — смилостивился карлик, — я просто хотел узнать, откуда ты знаешь, что он грек, если ты его не знаешь?
Он подозрительно прищурился и сжал кулаки.
Тод улыбнулся, чтобы задобрить его.
— Я просто догадался.
— Догадался?
Карлик ссутулился, словно собираясь выхватить револьвер или нанести апперкот. Тод отступил и попытался объяснить.
— Я догадался, что он грек, потому что Трагопан — это греческое слово, которое означает «фазан».
Карлик отнюдь не был удовлетворен.
— Откуда ты знаешь, что оно означает? Ты не грек?
— Нет, но я знаю несколько греческих слов.
— Образованный, значит, а? Культурный?
Он сделал короткий шаг на цыпочках, и Тод приготовился отразить удар.
— В университете учился, а? А я тебе так скажу…
Он запутался ногой в хламиде и упал ничком. Забыв о Тоде, он обругал халат и снова переключился на женщину:
— Мне — динамо крутить? — Он тыкал себя в грудь большими пальцами. — Кто ей кинул сорок долларов на аборт? Кто? И еще десятку — отдохнуть потом за городом? На ранчо ее послал. А кто ей тогда скрипку выкупил у паука в Санта-Монике? Кто?
— Правильно, — сказал Тод, приготовившись неожиданным толчком выставить его за дверь.
Но выталкивать его не пришлось. Лилипут вдруг выскочил из комнаты и побежал по коридору, волоча за собой халат.
Несколько дней спустя Тод зашел в канцелярский магазин, чтобы купить журнал. Разглядывая книги, он почувствовал, что его дергают за полу пиджака. Это опять был лилипут, Эйб Кьюсик.
— Что слышно? — угрожающе осведомился он.
Тод был удивлен, увидя карлика таким же задиристым, как в ту ночь. Впоследствии, узнав его ближе, он понял, что драчливость Эйба часто бывает шутливой. Когда он накидывался на приятелей, они играли с ним, как со щенком, отбивая его яростные атаки и дразня, чтобы он зарычал и бросился снова.
— Ничего, — сказал Тод. — Вот хочу переехать.
Он потратил все воскресенье, подыскивая себе жилье, и теперь был поглощен этой проблемой. Но, заговорив о ней, он сразу понял, что совершил ошибку. Чтобы уйти от разговора, он отвернулся, но карлик преградил ему дорогу. Он, видимо, считал себя специалистом по жилищному вопросу. Перечислив безмолвному Тоду десяток вариантов и отвергнув их по очереди, он наконец напал на «Герб Сан- Бернардино».
— Бердач — это то, что тебе нужно. Я сам там живу, так что не сомневайся. Хозяин — чистый скобарь. Пошли, устрою тебя как надо.
— Не знаю… я… — начал Тод.
Карлик вскинул голову с выражением смертельной обиды:
— Ну конечно — вам не по чину. А я тебе так скажу — слышишь, ты…
Тод решил подчиниться нахрапистому карлику и пошел с ним на Пиньон-Каньон. Комнаты в Бердаче были тесные и не очень чистые. Но когда он увидел в коридоре Фей Гринер, он снял комнату не задумываясь.
Тод уснул. Когда он проснулся, был девятый час. Он принял ванну и побрился, потом оделся перед зеркалом комода. Он пытался следить за пальцами, занятыми воротничком и галстуком, но взгляд все время соскальзывал на снимок, заткнутый за верхний угол рамы.
Это была фотография Фей Гринер, кадр из двухчастевого фарса, где она снималась статисткой. Она
