И принц отнял от Изабелл руки.
Белл широко открыла непонимающие глаза. Он стоял в другом конце шатра спиной к ней и пинал ногой подушку. Было уже поздно, когда он понял, что совершил непоправимое, что обидел свою женщину.
— Ты просила меня... — пробормотал он, не глядя на Изабелл.— Не возмущайся.
Она не возмущалась. Она в отчаянии и смущении кусала нижнюю губу и, нахмуренная, смотрела в пол.
Потом Изабелл встала, подошла к мужу, расстегнула верхнюю пуговицу его одежды, пытливо заглядывая ему в лицо. Она не хотела сдаваться. Желание плоти гнало ее наперерез рассудку.
— Оставь, — попросил он.
Она провела рукой по его обнаженной груди.
— Не делай этого, — проскрежетал Рафик, но тут же сам обнял ее и отнес на ложе.
Она рывком сорвала с себя тунику. Теперь Белл была перед ним полуобнаженной. Она легла, не отрывая взгляда от мужа. Он воззрился на ее нагую грудь, которая часто вздымалась от порывистого дыхания.
Принц нежно погладил ее грудь и признался:
— Ты гораздо красивее, чем я мог предположить.
А потом Белл окунулась в море его ласк, пока неожиданно не вскрикнула и не прижалась к нему.
— Я сделал тебе больно? — встревожился принц.
— Нет. Мне больно ждать.
Он лег рядом. Поцеловал ее легким поцелуем, провел рукой по ее груди. Она притянула его к себе за плечи, обвила ногами, расцеловала. Он приподнялся над ней и тихо произнес:
— Скоро, Белль. Но не теперь.
Рафик встал с ложа и, сняв остатки одежды с Белл, отбросил их далеко в сторону. Теперь он стоял над ней и невозмутимо взирал на ее наготу.
— Принц, — позвала его Белл. — Вы не хотите прикоснуться ко мне?
Женщина улыбалась ему дерзкой самоуверенной улыбкой. Она присела на постели. Дотянулась до принца, стала снимать с него оставшиеся одежды. Встала, размотала его чалму и отбросила от себя длинную полосу льняной ткани.
Изабелл обхватила руками его торс. Принц, глубоко вздохнув, запрокинул голову и тут же ощутил ее язык на своей груди. Она покрывала поцелуями его тело, пока не ощутила его напряжения. А ощутив, отпрянула, вернулась на ложе. Застенчиво прикрылась шелком, стала ждать.
— Рафик, — позвала она.
— Тебе не стоило делать этого, — прохрипел он.
— Но я сделала.
— Белль...
— Что?
— Белль. Не здесь, не сейчас. Если ты хочешь, чтоб это было любовью, а не кощунством, не стоит распалять меня до такого каления, — укоризненно проговорил он.
— А мне это удалось?
Он поднял льняную материю, служившую ему чалмой, и одним концом обвил ее запястье.
— Что вы делаете, принц?
Он поцеловал лиловый след, оставшийся у нее на запястьях после наручников, и спросил:
— Еще болит?
— Нет. Но вы ведь не хотите...
— Очень хочу.
Он перехватил другое запястье тканью и перевязал их вместе.
— Ты доверяешь мне, Белль?
— Да, конечно, — тихо произнесла опешившая женщина.
— Повтори, что ты хочешь?
— Чтобы вы любили меня, принц.
— Твое желание делает мне честь.
Он положил Изабелл на ложе, взошел на него и, просунув голову между ее связанных рук, как в ночь их встречи, соединил их уста в поцелуе. Его руки ласкали ее пылающее тело. А Белл извивалась под ним, словно змея. Не обрывая поцелуя, Рафик положил руку на вход в ее лоно, развел ее бедра и проник внутрь.
— Рафик! — вскричала Изабелл, оторвавшись от его губ.
Ее лицо разгорелось алой краской.
— Ты красавица, моя маленькая тигрица. Такая чуткая, такая влажная, такая трепещущая, — словно заклятье, нашептывал он ей на ухо, тревожа рукой средоточие ее чувствительности.
— Рафик, развяжите меня. Пожалуйста, — взмолилась Изабелл. — Мне необходимо прикоснуться к вам.
— Все в свое время, Белль.
Он высвободился из ее объятий и закрепил перевязанные руки за изголовье.
— Зачем вы это сделали?
— Увидишь.
Он поцеловал ее грудь, и Белл напряженно изогнулась
— Прошу вас...
Она пыталась вырвать руки из пут.
— Спокойно. Не бушуй, скоро я распутаю тебя, а пока...
Он покрывал поцелуями все ее тело. Изабелл перестала рваться. Обмякшая и усталая, она откинула голову, смежила глаза и погрузилась в полусон сладостных ощущений. Временами Белл подрагивала от наплыва сладострастия.
Принц неспешно исследовал, изучал, познавал, постигал ее покорное тело. Он ласкал и будоражил, нежил и терзал, ублажал и изводил ожиданием.
Она еще раз слабо и без надежды произнесла:
— Пустите, прошу вас, развяжите меня.
Но он будто не слышал.
Она сама не знала, зачем просит его об этом. Так хорошо ей еще никогда не было. Белл просто лежала среди мягчайших подушек на воздушных перинах. Просто лежала. А возлюбленный осыпал ее ласками, не требуя ничего взамен.
Вот он развел ее бедра, лег между них и аккуратно, бережно вошел в Белл. Его движения, ровные и осторожные, наполнили ее долгожданным спокойствием. Ей прежде и не ведалось, что страсть может быть столь нежной...
В нарастающем вихре любовного танца она припала к нему, отзываясь на каждый порыв его плоти. И наконец, достигнув головокружительной высоты, Рафик со стоном растворился в ней...
Когда он потянулся распутать руки Белл, то увидел ее лицо, мокрое от слез.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Белль, милая. Ты плачешь?
Принц испугался. Он обхватил жену, словно в стремлении защитить от незримой опасности, и приподнял ее над постелью. Она показалась ему невесомой, мягкой, словно лишенной костей. Прижав Белл
