никогда не плачешь, всегда отстаиваешь свою правоту, чего бы это ни стоило, значит тебе все безразлично. — Ее пальцы легко погладили обезображенную шрамами крупную кисть Джона. — Теперь твердо знаю: я глубоко ошибалась.
— Не надо…
Несмотря на то, что его слова прозвучали словно мольба, Джон вновь приник к губам Бетси, которая только этого и ждала. Страсть охватила Бетси с неистовой силой. Желание принадлежать ему подавило ее затуманенное сладостной истомой сознание.
Она сжала его широкие, сильные запястья, потом вновь обвила руками его шею и замерла. Джон осыпал ее поцелуями, тая от радости и счастья. Так бывает, когда перед неприкаянным путником после долгих, долгих скитаний на лютом морозе блеснут вдали приветливые огоньки теплого пристанища.
Руки Джона медленно заскользили по ее округлым бедрам. Он раздвинул полы ее блузки и прикоснулся к тонкой талии. Бетси содрогнулась, предвкушая наслаждение. Джон нежно гладил прохладную кожу, вызывая у Бетси чувственные волны все нарастающего желания.
Потом он опять принялся целовать ее, начиная с глаз, спускаясь по изящной линии ее стройной шеи. Он замер, услышав биение пульса в укромной ямочке. У Бетси перехватило дыхание, она вся горела, ее острые груди отвердели.
Как любовник за прошедшие двадцать лет он сделал большие успехи. Но не его искусство обольщения, а тяжкие удары их сердец вызвали у Бетси непреодолимое стремление слиться с мускулистым поджарым телом, стать частью его, открыли неизведанный и темный источник всесокрушающей страсти в ее существе.
— Ты — моя окончательная погибель, — шепнул он, продолжая неистово целовать Бетси и доводя ее до исступления…
Тело Бетси было как воск в руках Джона. Казалось, он может создать из него все, что подскажет фантазия на этой вершине Любви… Каждое прикосновение, каждый новый поцелуй уводил ее дальше и дальше на край пропасти.
Бетси подсознательно была уверена, что Джон никогда не переступит черту. Ведь они находятся в открытом амбаре, никаких замков. Здесь невозможно уединиться.
Но древний инстинкт, притаившийся в Бетси, требовал продолжения: лишь бы его руки обнимали ее, а сводящие с ума поцелуи возносили к высотам блаженства…
Джон боялся потерять самообладание — качество, которое воспитать в себе стоило ему так дорого! Он навсегда расстался с бездумной беспечностью, когда-то унесшей жизнь самого дорогого человека. Но желание нарастало, как морской прилив в штормовую погоду, сметая его железную волю. Это был девятый вал страсти… Послушное тело Бетси, пребывающее в томительной истоме, обезоруживало Джона.
Он давно не знал таких прекрасных ощущений. У него за годы разлуки с Бетси были интимные связи, которые тотчас же забывались. Но ему не встречалась женщина, способная всколыхнуть все его существо, заставить забыть суровые жизненные принципы, которые он 'выковывал' в течение двадцати лет…
Теперь все пошло прахом. Страсть поставит его на колени. Еще один поцелуй, еще один нежный вздох Бетси, и он пропал. Ничто не помешает ему овладеть ею так же естественно и просто, как тогда на копне скошенной весенней травы у реки.
Со стоном он оторвал губы от ее волшебной шеи и попытался взять себя в руки. Безуспешно. Голова у него пошла кругом, когда она распахнула длинные загибающиеся вверх ресницы и озарила его проникновенным взглядом голубых глаз, на дне которых сияла ее душа.
— Ты неотразима, Бетси, твои женские чары действуют как магнит.
— Почти то же самое ты сказал в давнюю летнюю ночь у реки.
— Не может быть!
— Эти слова я не могла забыть. От них у меня от счастья закружилась голова.
Голова у нее кружилась и теперь по той же причине.
А Джон Стэнли как завороженный судорожно искал укромное место, где бы их никто не нашел и они могли бы предаться любви.
Неожиданно раздались отдаленные звуки пожарной сирены.
— Наша кавалерия, Рыжик, — разочарованно прошептал Джон.
— Вовремя подоспела! — разозлилась Бетси, еще не пришедшая в себя от возбуждения.
Массивная стена заглушала вой сирены, однако противный звук становился все явственнее. В ушах у Бетси зазвенело. Наконец вой прекратился, и она услышала счастливые детские голоса.
— Кажется, девочки вернулись, — вполголоса произнес Джон и заботливо пригладил ее разметавшиеся локоны. А Бетси усердно разглаживала свою помятую блузку, чтобы не вызвать и тени подозрений у маленьких пинкертонов. Быстро же они вернулись.
Машина отсутствовала около полутора часов, гораздо дольше, чем ожидал Джон.
— Ах негодяй! Как же я не подумал…
— Что случилось? Почему у тебя такие испуганные глаза?
— Потому что, могу поклясться своим значком пожарного начальника, эти беспутные парни взяли маленьких девчушек с собой на выезд.
Бетси зазнобило.
— На выезд? Ты имеешь в виду… на пожар?
— Конечно, именно это я и имею в виду.
Глава шестая
В случае если гражданское лицо или в данном случае Рози Ли и близнецы прибудут на место происшествия с пожарниками, старший офицер, возглавляющий команду, обязан написать рапорт.
Монк положил свой рапорт на письменный стол начальнику, когда бывшие в наряде пожарники еще не закончили ужин.
— Хорошо написан доклад, — сказал Джон. — Коротко, ясно.
По выражению лица Монка можно было понять, что он думает о жестких, без всяких послаблений мерах, которые примет шеф.
— Джон, ничего опасного не было. Эти девочки — прирожденные пожарники, шеф, клянусь вам. Особенно две рыжекудрые. Они чувствовали себя в родной стихии. — Лицо Монка, обычно натянутое, ожило. — Одна из них — кажется, Мэри — пыталась овладеть брандспойтом.
Джон молча кивнул. Лейтенант, приняв этот жест за разрешение идти, вышел из кабинета.
Подавив вконец испорченное настроение, Джон собрал оставшиеся силы, чтобы принять душ, немного поесть и приняться за новую порцию канцелярской работы — изрядная пирамида бумаг высилась перед ним.
Он уже собирался уходить, когда зазвонил телефон. Это была прямая линия начальника без параллельного аппарата в казарме. Одно из преимуществ шефа пожарников. И одно из неудобств.
— Стэнли слушает.
— Джон, это Бетси.
Он чуть не упал в кресло — так это было неожиданно.
— Что случилось?
— Прости, может быть, я беспокою тебя по пустякам. Но помнишь, ты просил сообщать обо всем, что мне покажется необычным. Как бы то ни было, это касается Гранта. Ну ты знаешь, строителя, который будет переделывать у нас чердак.
— Я знаю, кто он.
Чего Джон не знал, так это, какие отношения у Бетси с Грантом.
— Так вот, сегодня после обеда, когда мы вновь осматривали чердак, я заметила нечто странное.
— Что Грант — приличная дрянь?
Он услышал, как Бетси рассмеялась.
— Нет, это мне стало известно еще много лет назад. Помнишь, я тебе говорила о креме после бритья,
