вина, нахмурился. – Впрочем, риск есть, взять хотя бы сэра Питера. Он слишком отяжелел в последнее время и так неловко упал с седла, что сломал себе спину. Теперь вряд ли выживет. Жаль беднягу, славный был когда-то боец!
Это огорчило Дженевру. Она взяла кусочек белой хрустящей булочки и рассеянно мяла его. Да, увлечение опасное. Сен-Обэна тоже могли искалечить или убить во время турнира. Однако настоящему мужчине риска не избежать. С таким же успехом он может погибнуть во время охоты. Смерть подстерегает его на каждом шагу.
Решив не омрачать себя печальными мыслями в столь радостный день, Дженевра намазала масло на мягкий белый хлеб. Ярко разодетый глашатай возвестил об очередной смене блюд. Как и прежде, слуга отведал еду, предназначенную для господина. Этот ритуал соблюдали во всех рыцарских замках. Знатным и богатым людям постоянно угрожали враги, снедаемые завистью или жаждой власти. А отравить еду было проще простого.
«И все же, – размышляла Дженевра, стараясь настроить себя на радостный лад, – большинство людей доживают до преклонного возраста, если только не рождаются больными, или их не убивают на полях сражений, или Господь не наказывает их за грехи страшным мором».
Действительно, за последние двадцать пять лет кара Божия сильно поубавила население Англии – почти не осталось людей, которые могли бы выращивать и собирать урожай. И даже великие княжеские дома, вроде Ланкастеров, страшно пострадали от эпидемии, однако старый граф Нортемпстон, потерявший детей и внуков, уцелел. И барон Сен-Обэн, потерявший жену и сына, тоже. Дженевра решила уповать на лучшее, переключив внимание на блюдо которое перед ними поставили.
– Какая прелесть! – воскликнула она. – Жалко трогать этого прекрасного лебедя, но я все-таки отведаю кусочек!
– И правильно сделаете. Как я погляжу, вы весьма храбро осваиваете не изведанные вами яства.
Дженевра с улыбкой произнесла:
– Но ведь должна же я узнать, нравятся они мне или нет!
Детский восторг невесты, казалось, забавлял Сен-Обэна, и он заботился о том, чтобы она испробовала все, появлявшееся на столе. Больше всего ее восхитили затейливые сладости из сахара, находившиеся на дальнем конце стола, и громадный марципан, сделанный в форме двух единорогов, сражающихся в поединке. На одном был разноцветный вымпел Нортемпстона, на другом – Сен-Обэна.
– Как красиво! – вздохнула Дженевра.
– Сделано с намеком, – согласился Сен-Обэн. – Мне кажется, что Нортемпстон собирается наступать на победителя!
Дженевра засмеялась. Она съела и выпила намного больше, чем обыкновенно, наслаждаясь праздником и свободой. «Вот если бы меня сейчас могли видеть мои монахини!» – подумала она, но тут же вспомнила о достоинстве. Распрямив плечи, девушка сдержанно кивнула.
– Слуги хорошо постарались, чтобы потрафить своему господину. Но смотрите, сюда пришли шуты и жонглеры!
Еще до того, как собрание гостей стало чересчур буйным, Дженевра предпочла удалиться из зала. Вольные шутки и взрывы смеха звучали все громче. Кавалеры и дамы обнимались. Даже ее тетка прильнула к плечу рыцаря, сидевшего рядом с ней, в то время как дядюшка Джилберт открыто заигрывал со своей соседкой-толстушкой.
В такой компании Дженевре тоже захотелось обвить шею Сен-Обэна руками и прижаться к нему. Однако…
«Достоинство, – мрачно напомнила она себе. – Мне надо во что бы то ни стало соблюсти достоинство».
Она сладко улыбнулась своему жениху.
– Милорд, вы не отправите Алана поискать мою Мег? – осторожно спросила она, поскольку язык у нее несколько заплетался. – Мне пора вернуться в свои покои.
Сен-Обэн, который умел поглощать неимоверное количество вина без малейших признаков опьянения, приказал Алану привести Мег, а затем неожиданно взял Дженевру за руку и спросил:
– Демуазель, какие у вас планы на завтра? Мы могли бы вместе покататься верхом.
– С удовольствием, милорд, только у меня вместо лошади жалкая кляча, которую дядя послал за мной в монастырь. Но, может, в конюшне графа найдется подходящий конь?
– Граф говорил, что вы хорошая наездница. Я подберу для вас подходящую лошадку. А ваша служанка ездит верхом?
Дженевра покачала головой.
– Когда мы путешествуем, она сидит на лошади, которую ведут под уздцы.
– Понятно. А ваша тетушка?
– Да, но…
– Вы бы предпочли обойтись без ее общества? Ладно. Если вы согласны довериться мне…
– А почему бы нет? Всего лишь через несколько дней вся моя жизнь будет в вашем распоряжении.
– А мое счастье – в вашем. Спокойной ночи, мистрис. И до скорой встречи.
Они договорились о времени, и Дженевра удалилась вместе с Мег. Мысли у нее путались не только от вина.
Верховая прогулка с женихом! Славным рыцарем Сен-Обэном! Неужели ей наконец улыбнулось счастье?
Глава третья
– Вид у тебя счастливый, – заметила Мег, направляясь с Дженеврой в ее комнату. Впереди них шел паж с зажженным факелом. – Надеюсь, ты не слишком часто прикладывалась к чаше, – добавила она, с лукавой усмешкой заглянув в сияющие глаза хозяйки.
– Завтра утром мы поедем вместе кататься верхом, – объяснила Дженевра причину своего приподнятого настроения. – Ты же знаешь, как мне нравится носиться галопом. – Девушка не была готова даже с Мег делиться своим восторженно-счастливым состоянием: слишком оно было новым и драгоценным.
Вернувшись в отведенные им покои, Мег принялась болтать о помолвке и о торжественном обеде. Дженевра рассеянно смотрела на свечу, пламя которой металось на сквозняке, отчего статуэтка Девы Марии в нише над аналоем, казалось, подмигивала ей.
– Он был достаточно любезен, – единственное, что сказала Дженевра, втайне радуясь, что многие ее опасения развеялись. – Я думаю, мы с ним поладим. А теперь, Мег, мне надо выспаться. Набраться сил перед завтрашней прогулкой.
Дженевра отпустила Мег, которая улеглась на кушетке в соседней комнате, а сама принялась молиться перед аналоем – благодарить Пресвятую Деву за исполнение ее желаний. А потом она настроилась уснуть. Однако только девушка начала засыпать, как в комнату с шумом вошли еще две молодые дамы, которые делили с ней широченную кровать.
Они потянули за шторы, те с грохотом упали вниз, и в комнату ворвался ветер. Дамы принялись поправлять шторы, без устали болтая при этом, – казалось, они не закрывали рот целую вечность. Дженевра притворилась спящей, дабы избежать расспросов насчет ее помолвки. Но даже когда соседки затихли, сон не пожелал явиться к ней. Тогда Дженевра начала рисовать в своем воображении Мерлинскрэг и грезить о будущем. Она представляла себе, как встанет на утес, рядом с Сен-Обэном, и они будут смотреть на бушующее море, на неведомые земли, лежащие за горизонтом.
Внезапно грозные стены замка придвинулись ближе, окружив ее кольцом тени. Солнце больше не согревало ее, она задрожала. А вдалеке, за тенью, стоял Золотой Орел. Лицо его было скрыто под забралом. Она бросилась бежать к нему, однако ноги ее отяжелели, а ступни увязли в густой грязи. Золотой Орел отвернулся. Дженевра издала сдавленный вопль отчаяния и проснулась. Все тело ее было в поту. Несмотря на испарину, она дрожала от озноба. Тонкая полоска света, пробивавшаяся сквозь шторы, подсказала ей, что настало утро. Радуясь, что от ее крика никто не проснулся, Дженевра встала с кровати и в одной только льняной сорочке проскользнула в соседнюю комнату, чтобы разбудить Мег.
– Что случилось, уточка моя? – спросила служанка, очнувшись от глубокого сна. Она уселась на постели, а потом с трудом поднялась на ноги.
Дженевра кивнула головой в сторону спавших камеристок и приложила ко рту палец.
