грузы, и по роду своей деятельности нередко оказывались на самых экзотических планетах. Всего за пару лет здесь можно было бы набраться впечатлений на всю оставшуюся жизнь.
Ведь ни для кого не секрет, что даже на околоземных орбитальных станциях-портах можно встретить представителей иных цивилизаций самой фантастической внешности. Таких, например, как шеатяне, настолько чувствительных к запахам, что они не снимают гермошлемов, пока не вернутся на борт своего корабля. Или лиловокожие ньзижи, которые делают как раз наоборот, - наша атмосфера вредна для них, но они снимают скафандры и, распространяя запах мускуса, пьянеют от высокого содержания кислорода в воздухе.
Но если читатель, решив предвосхитить события, вдруг предположит, что я, изменив первоначальный план, захотел войти в число членов экипажа, он ошибется. Даже если бы у меня и возникло подобное желание, то исполнить его было совершенно невозможно. Место корабельного юриста было занято моим бывшим однокурсником.
Наша встреча была для меня полной неожиданностью. А тем более неожиданной была его искренняя радость. Это хотя бы потому, что на курсе мы почти не поддерживали дружеских отношений. Он проводил большую часть свободного времени в спортзале и по праву считался лучшим баскетболистом в институте. Я же отдавал свой досуг книгам и древним рукописям.
Были и другие причины для прохладных отношений. Он был красив, как греческий бог. При росте полных два метра, что вообще большая редкость на Марсе, он имел пропорционально сложенную атлетическую фигуру, пронзительно синие глаза и вьющиеся от природы волосы цвета червонного золота. Он всегда был щедр на комплименты девушкам, шумен и громогласен. Его общительность стала в институте притчей во языцех. Говорили даже, что на экзамене по древней истории он настолько сумел очаровать преподавателя, что тот забыл, для чего они встретились. Сами понимаете, что на таком фоне потеряется даже очень симпатичный парень. Попробуйте решить задачку: на кого быстрее обратит внимание девушка - на двухметрового красавца или на рядового бумажного червя с неопределенным цветом волос и глаз, постоянно слегка смущенного да к тому же ниже своего приятеля едва ли не на две головы? Вы поставили на первого? И правильно сделали - вы выиграли.
Но в момент нашей новой встречи мы были все же на равных. Институтские корпорации иной раз прочны настолько, что даже по прошествии многих лет выпускник готов поддержать совершенно незнакомого человека только потому, что тот когда-то учился в том же учебном заведении, что и он.
Так случилось и в этот раз. Он тоже узнал не меня, а медальон, который каждый выпускник изготавливает из своего входного жетона в институтские здания. Жетон обрабатывается вручную, вы вольны снять или оставить на нем пленку с регистрацией оценок, и таким образом приобретает индивидуальность, сохраняя при этом первоначальную форму. Говорят, что старые, опытные преподаватели способны по внешнему виду этого медальона определить год выпуска студента.
Кроме меня, в салоне находились еще человек семь, но это были малообщительные трапперы с Ганимеда, привыкшие хранить молчание в своих ледяных пустынях. Помнится, тогда я еще удивился изменению значения термина со времен Джека Лондона, когда трапперами называли охотников с капканами. Теперь же так называются искатели и ловцы астероидов и метеорных потоков, богатых полезными ископаемыми. Разговор с трапперами ограничился двумя-тремя фразами, и более решительно нечем было заняться.
От нечего делать я листал журнал, больше разглядывая картинки, чем читая. К тому же журналы, разбросанные по столикам, были настолько древними, что вполне могли бы подойти под определение «библиографическая редкость».
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Виски. Так звали его в институте потому, что настоящее имя его было Джон Уолкер. Во время полета в его обязанности входило развлекать пассажиров беседой. Молодой юрист вошел с тем, чтобы познакомиться с новым попутчиком. Взгляд его обежал салон и вдруг замер на моем медальоне. Машинально приложив руку к груди, где у него находился точно такой же, Виски поднял глаза выше и всмотрелся в мое лицо. Чувствуя, что он никак не может меня вспомнить, я пришел ему на помощь.
- Виски! - воскликнул я, вскакивая с кресла. - Как дела, старина?!
- Привет! - отозвался он, пожимая мне руку и искренне радуясь встрече. - А я никак не рассчитывал встретить здесь кого-нибудь из наших! Ты какими судьбами? Покидаешь грозный Марс ради старушки Земли? Или тобой просто овладела тяга к странствиям?
- И то, и другое, - попытался я ответить сразу на все его вопросы и тут же выдал свой секрет. - Вот, надумал жениться, но взять непременно землянку…
Иногда, стесняясь собственных мыслей и не зная, как примет их собеседник, мы облекаем строгую правду в шутовские одежды, чтобы сохранить за собой путь к отступлению. Впрочем, я и сам не смог бы сказать точно, чего в этом заявлении было больше - правды или шутки. Но Виски не принял ни того, ни другого.
- Брось голову дурить! Неужели молодому, дипломированному юристу, подающему надежды, нечем больше заняться?! Поверь мне, в жизни есть великое множество самых разных развлечений, и женитьба - самое скучное из них! Какая муха тебя укусила?
- Да вот…
- Ага! Захотелось иметь семейный очаг, домашний ужин и пару сопляков? Или Постоянную подружку, надежно прикованную к тебе цепями Гименея? Плюнь! Плюнь сейчас же! - Он говорил с таким жаром и так убедительно, что мне и в самом деле захотелось плюнуть, я даже поискал глазами урну, а он тем временем продолжал: - Посмотри на меня! У меня сейчас нет никаких проблем, а полгода назад я был женат. Видел бы ты меня тогда! Тоска в глазах и немощь во всей фигуре, я был выжат как лимон, я тонул в болоте повседневности. А почему? Да потому, что, когда мировое пространство замыкается на одном человеке, оно перестает существовать. Оно сворачивается в некое первояйцо, которое твоя благоверная варит тебе же на завтрак И ты съедаешь его в полном бесчувствии, не зная, что стал причиной гибели целой вселенной. Нет, это не для меня! Женщины мужчинам нужны не для этого!
Мне оставалось только рассмеяться, чтобы хотя бы на минуту прервать поток его красноречия.
- Послушай, но я же не сию секунду женюсь! И твои горячие речи были бы более уместны по пути на эшафот, а не к алтарю. Впрочем, я, кажется, действительно сморозил глупость…
- Вот-вот! - тут же подхватил он. - Но от следующей я постараюсь тебя удержать. По крайней мере - на время. А за это время ты, может быть, одумаешься.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты хочешь жениться обязательно на землянке? Колонистки тебе не подходят? - лукаво прищурился он.
- Ну да, что-то в этом роде…
- Но окончательно ты еще не решил?
- Ну, есть некоторые планы…
- А ты ничего не слышал о том, что Земля сейчас является средоточием науки и цивилизации?
- Вообще-то слышал, но какое отношение это имеет к моему намерению жениться?
- Самое прямое! Ты там не был, а я был и видел эту академию диаметром в двенадцать тысяч километров. Любой, даже самый образованный житель колоний смотрится среди аборигенов сущим дикарем. Их язык настолько пропитан научной терминологией, что едва понятен нормальным людям. О да! Они решают там глобальные проблемы, спасибо им всем за это, Но нашему брату туда путь заказан. Так что, если ты задумал жениться на местной уроженке, то тебе прямая дорога на биофак Института человека - авось примут за примата и поставят столь желаемый тобой эксперимент.
- Ты что? Ты это серьезно?
- Куда уж серьезнее! Я выдержал там три дня - уж очень хотелось своими глазами увидеть земли предков - и вернулся как оплеванный. Приятно ли, когда тебя встречают с вежливыми улыбками, провожают до порога, но в течение твоего визита, как от психа, убирают острые и тяжелые предметы? Ты видишь, как они мучаются, пытаются спуститься со своего Олимпа до твоего примитива, чтобы объяснить тебе элементарные вещи… Впрочем, езжай, быть может, тебе там понравится.
- Вот тебе и раз! - Виски удалось убедить меня, но червь сомнения еще копошился у меня в душе. - Послушай, но ведь среди поселенцев немало новичков с Земли, и, насколько мне известно, они вполне
