потребность снова сюда вернуться и снова почувствовать его, — это редкая чистота и прелесть воздуха, вытягивающего, вызывающего вас из четырех стен дома «на улицу», на простор, и притом в любую погоду, кроме самых жарких часов лета.
Есть такие счастливые комнаты в домах или дома на улицах, войдя в которые чувствуешь их особо удачное расположение в отношении света и солнца. Про всю Армению, как страну, хочется сказать, что она как-то особенно удачно расположена в отношении света и солнца, словно вся «вынесена наружу», — такое окружает вас огромное обилие воздуха, который требует глубокого, усиленного вдоха не только потому, что он сильно разрежен, но и от превышающего обычную норму присутствия озона в нем (вместо 02 здесь 03). Сухость этого воздуха, малое количество влаги в нем делают пронзительно-четким все пространство вокруг, волнистые линии горизонта, свет и тени в архитектуре, и хотя воздух разрежен, им необыкновенно легко дышится из-за этой его идеальной сухости и чистоты.
Такое наслаждение воздухом испытываешь еще только в глубинах Азии, в нашей Сибири, на границах Джунгарии и кое-где на Урале, где 50-градусные морозы переносятся сердцем легко из-за малого количества влаги в атмосфере.
В Армении тысячелетиями было развито летнее стремление «на кочевку», где люди живут в палатках, омываемых воздухом день и ночь, и согреваются лишь куском кизяка, брошенным в круглое отверстие земляного очага — тонира — и к ночи в тлеющих углях и пепле сохраняющим небольшое тепло. Не одни только скотоводы-кочевники со своими стадами, а и зажиточные горожане целым домом, всей семьей отправлялись на такие своеобразные «дачи» по склонам Арагаца, в долины Цахкадзора (Дарачичага), расстилающие над Ереваном свои необыкновенные ковры ярких, крупных, душистых цветов и ароматнейших травок — эфироносов. Сейчас этот горный воздух, это целительное солнце Армении стали доступны народным массам, сделали ее всесоюзною здравницей, и лучшие курорты ее посещаются больными всех советских республик.
8
В Армении, с ее богатейшими вулканическими недрами, было множество минеральных источников. Простой народ знал о них еще в глубокой древности и веками пользовался ими с лечебной целью.
Когда после революции, в 1925 году, была отправлена первая экспедиция на разведки выходов минеральных вод[19], она обнаружила немало следов такого использования целебных источников. Возле них, за обмятой травой, за окислами на камнях, чернели древние каменные ямы, стояли арбы и шалаши; в нехитром жилье, почти под небом, жили больные, стекавшиеся сюда за исцелением. Еще в 1926 году, возвращаясь из монастыря Татев вниз, в ущелье, по головоломной зангезурской тропе, которую и лошадь не брала, — нужно было сводить ее, держа под уздцы, — я сама наткнулась на один такой местный курорт — древний щелочной Татевский источник. В каменном водоеме, отгороженном от дороги, прямо под солнцем мерцала и булькала минерализованная вода, теплая на ощупь. Натекая из-под земли, она тут же уходила куда-то, сохраняя в яме одинаковый уровень.
Некоторые из этих старых источников были широко известны в старину, например «Кенсали», — хлоридно-карбонатно-натриевая вода, — в 30 километрах от Еревана к северу, в ущелье реки Занги[20]. Когда-то в ней не только купались, — ее разливали и пили. Очень хороша другая вода — «Ах-Гел» в Давалинском районе, возле цементного завода. Для рабочих этого завода свой, широко популярный курорт, оказывающий им помощь, дающий возможность тут же, у себя под рукой, подлечиться, имеет огромное значение. Ах-Гел приятен на вкус, слабо минерализован, не очень горяч (24,5°).
Большая часть выходов минеральной воды в Армении, насчитывающихся до двух сотен, имеет лишь свое местное значение. Огромное их разнообразие — и по составу, и по температуре, и по дебиту — сейчас расклассифицировано по двум группам: гидрокарбонатная группа — представитель ее «Джермук», и сульфатно-хлоридная группа — представитель ее «Арзни».
С изучения вод Арзни в 30-х годах и началось, собственно, настоящее курортное строительство в Армении. Воды Арзни выходят возле деревни того же имени, в 18 километрах от Еревана, в ущелье реки Занги. Место здесь голое, маложивописное, но настолько в геологическом отношении интересное, что возникший курорт получил своеобразный, крайне оригинальный и привлекательный вид. Занга протекает тут в сплошном базальте. Земля на берегу зыбкая, торфянистая, словно вата. Причудливые сталактиты — известковые осадки — на свисающих вниз растениях; оторвешь такую сосульку, разломишь пополам — в середине зеленая ниточка, остаток растения. Выветрившиеся ниши в камнях, пещеры по берегу Занги — все носит след работы воды. Над этим ущельем и вырос курорт, хотя, кажется, ему и повернуться негде. Но берег Занги взят в красивую каменную набережную, на его террасах разбиты цветники и парки, среди молодых деревьев поднялись прекрасные здания ванн и курзала, новый дворец-санаторий по проекту архитектора С. А. Сафарьяна, красивые бюветы, скамейки.
И — дыхание богатыря источника, самого Арзни. После каптажа он дает 1860 тысяч литров в сутки, — хватает его и на курорт, непрерывно растущий, и на собственный завод углекислоты. Вода крепко минерализована (до 13 граммов солей на литр); один источник, более сильный, идет на ванны, другой, послабее, — питьевой. Этикетку «Арзни» на бутылках с бодрящим, шипучим, как нарзан, столовым напитком сейчас можно найти во всех крупных городах СССР. Помогает Арзни сердечникам, особенно при подагре и остром ревматизме. Курорт, победивший эти голые скалы, побеждает своими насаждениями и горнодолинный бриз — пыльный, сумасшедший ветер, задувающий пополудни. Раньше он поднимал тучи пыли и бросал их в ущелье, сейчас пыль исчезла, и ветер угасает в парке.
С 1940 года соперником Арзни сделался Джермук, горячий источник, к которому первые исследователи и проехать не могли. Прекрасная дорога идет сейчас к нему. Больные могут ехать со стороны Зангезура, и со стороны Норашена (Азербайджан), и со стороны Севанского озера (Мартуни). Сам курорт входит административно в Азизбековский район. Летом он оживает. Слава его выросла особенно в дни Отечественной войны, когда здесь лечились тяжело раненные и инвалиды. На горных склонах несколько санаторных зданий. Вместо старинных ям — хорошие ванны. Вода, соперничающая с карловарской в Чехословакии, бьет щедрой струей, до 400 тысяч литров в сутки, пар встает над ее кипением — 62° температуры! В недалеком будущем здесь раскинется большой курортный город.
Кроме этих двух всесоюзных бальнеологических курортов, Армения славится климатическими станциями. В Дилижане давно работает туберкулезный санаторий, имевший до войны отделение и для больных волчанкой; дома отдыха есть в Кировакане, Цахкадзоре (Дарачичаге), в сосновых рощах Гюлягарака[21], в Ахтале. Уютный детский санаторий открыт над Ереваном, в пригороде Норк. Сюда привезли в первый год войны истощенных ленинградских детей Выборгского района.
Но, пожалуй, лучший отдых в Армении для тех, кто еще молод, чье сердце еще здорово и крепко и легко может перенести разреженный воздух двухтысячеметровой высоты, — на острове, среди синих вод Севана.
Озеро, тихое по утрам, начинает закипать в четыре часа дня, — над волнами появляется пена, холодный ветер пронизывает весь островок, огромные волны бьют в него, выбрасывая на узкий берег круглячки красивых кремневых пород.
На острове — отличный дом отдыха, обращенный к солнцу. Ежедневно подвозит к нему пароход все, что потребно для хорошего советского курорта, и загорелые, крепкие отдыхающие, в майках и сандалиях на босу ногу, карабкаются по отвесным склонам крохотного островка, проникают в труднодоступную бухточку, необыкновенно живописную, ныряют с узкого берега в очень глубокие, прозрачные воды озера, любуются бурными прибоями в четыре часа и впитывают всей кожей исключительное здесь солнце, а всеми легкими — исключительно чистый, без единой пылинки воздух. Особенно хорошо на островке в лунные ночи, когда озеро кажется сплошным серебряным кипением, ощущаемым почти на слух, словно однотонная льющаяся в эфире музыка.
