Колымские тетради

И оставляет глаз на глаз.

Но мы выдергиваем руки
Из рук настойчивой судьбы,
Науки радостной разлуки
Мы оба верные рабы.

И я, и ты на речи рока
Не откликаемся затем,
Что нет еще числа и срока
Для наших песен и поэм.

Но, никого не искушая,
В последний час, в последний раз,
Все разрешая, все прощая,
Судьба соединяет нас.

Подростком сюда затесался клен[87]

Подростком сюда затесался клен,
И сосен и елей моложе,
Чужой среди тонких латунных колонн,
Хотя и не краснокожий.

Ему тут не место. Ему не с руки,
Он сам заблудился в трех соснах.
И светят ему лишь одни светляки
И радуга фокусов росных.

Сосна в болоте[88]

Бог наказал сосну за что-то
И сбросил со скалы,
Она обрушилась в болото
Среди холодной мглы.

Она, живая вполовину,
Едва сдержала вздох.
Ее затягивала тина,
Сырой багровый мох.

Она не смела распрямиться,
Вцепиться в щели скал,
А ветер — тот, что был убийцей,
Ей руку тихо жал.

Еще живую жал ей руку,
Хотел, чтобы она
Благодарила за науку,
Пока была видна.

Кто ты? Руда, иль просто россыпь[89]

Кто ты? Руда, иль просто россыпь,
Иль самородок золотой,
Засевший в каменном откосе,
В болоте ставший на постой?

Ты в магазине ювелирном,
Умело согнутый в кольцо,
Глядишь металлом слишком мирным
И прячешь прежнее лицо.

Что исцарапано камнями,
Искажено, загрязнено,
Пока лежало в мерзлой яме,
Засосанное на дно.

Когда на тусклом мертвом лике,
Едва отличном от камней,
Мерцают солнечные блики —