— Они сильны, легко могли бы уничтожить нас, но не нападают. И вспомни лабиринт и возвращенный перископ... А этот странный вой. Его оттенки меняются... Может быть, они хотят привлечь наше внимание?..
— Ты сошел с ума, Фред. Ты же видел, что это такое. Если у них и есть крупица разума, то не больше, чем у питекантропа. Решительно, тебе следует глотнуть свежего воздуха. Почему бы тебе не заглянуть на метеоплощадку? Последние дни ты часто нарушаешь график наблюдений.
— Хочешь, чтобы я вышел сейчас наружу?
— Вместе со мной. Я буду страховать. Сейчас не очень метет...
— Хочешь использовать меня как приманку? В Индии так охотятся на тигров... с молодым барашком... Бэ-э, бэ-э...
— Боишься?
— И не скрываю этого. И ты боишься, Стонор. И доктор боится. И каждый боялся бы на нашем месте. Мы столкнулись с чем-то небывалым, грозным, непонятным и потому страшным. Но мы все боимся по- разному. Доктор прикрыл голову подушкой и надеется проспать страшные часы; в тебе страх борется с честолюбием и желанием слупить миллион долларов за шкуру этой бестии. А меня после гибели Джека не привлекают даже доллары. Да ты и не поделился бы со мной, Стонор.
— Хочешь поторговаться, Фред. Подходящий момент, чтобы сделать бизнес.
— Нет, торговаться не буду. Пойду...
— Куда?
— На метеоплощадку. Чтобы ты больше не смог упрекнуть Фреда Локка в нарушении графика наблюдений.
— Ну вот, ты, кажется, обиделся на меня, старина.
— Нет. На тебя обижаться нельзя. Ты начальник. На войне, как на войне...
Перед выходом на поверхность Стонор снова включил радио.
Вой звучал тише, временами совсем затихал. В нем появились новые оттенки тоски и неутолимой боли.
— Невероятно, — прошептал Стонор. — В этом действительно есть мелодия и какой-то свой ритм. Что все это может значить? Если источником помех являются здешние обитатели, пожалуй, сейчас они удаляются от Большой кабины. Не опоздать бы нам.
Надев поверх меховых рукавиц резиновые, Стонор осторожно опустил крышку люка. Над головой блеснули радужные фестоны полярного сияния. Сквозь разноцветные волны, медленно катившиеся по темному небу, просвечивали звезды. Ветер задувал редкими порывами, поднимая и гоня струи поземки.
Стонор посветил сильным рефлектором и убедился, что площадка вокруг люка пуста.
— Опоздали! — крикнул он в самое ухо Локка. — Слишком долго философствовали... Погода улучшилась, и... они исчезли.
— Но мороз дьявольский, — пробормотал метеоролог, вылезая из люка.
— Посмотри, нет ли следов! — снова крикнул Стонор.
Локк вместо ответа указал на шипящие струи поземки, сразу же заносившие его собственные следы. Пригнувшись, чтобы удержаться на ветру, метеоролог нащупал провод, протянутый к метеобудке, и, не оглядываясь на Стонора, шагнул в снежную тьму.
Возле будки тоже никого не оказалось. Все было на месте, в полном порядке, и Локк занялся приборами. Его охватило полнейшее безразличие ко всему происходящему. Он словно наблюдал за собой со стороны. Вот Локк берет отсчеты и записывает их, вот сменяет ленты, закрывает будку, проверяет направление ветра. Странно, что этот Локк ничего не боится. А ведь он боялся, он знает это...
Он, кажется, не испугался даже и тогда, когда, возвращаясь к люку, увидел перед собой что-то темное.
— Стонор? — окликнул он.
Нет, это был не Стонор. Луч света скользнул по густой шерсти, осветил уродливую коническую голову с большими, как у летучей мыши, оттопыренными ушами. Чудовище медленно приближалось, легко переставляя похожие на колонны ноги. Длинные руки были протянуты вперед. Широкий темный нос жадно втягивал морозный воздух — ловил неведомый запах. В черных провалах глазниц светились две красноватые точки, устремленные на Локка.
«Глаза, а за ними мозг... — мелькнуло в голове метеоролога. — Оно внимательно разглядывает меня, но не торопится подойти!» Локк вдруг вспомнил, как охотился ночью с фонарем в джунглях западной Суматры. Он без промаха всаживал пулю между блестящих глаз, устремленных из темноты в световой сноп фонаря.
«Почему бы и сейчас?..» Он нащупал в кармане рукоятку пистолета. Расстояние — десять шагов. Он не промахнется. А, собственно, почему он должен стрелять? Ведь он даже не знает, что или кто находится перед ним. Расстояние — восемь шагов... семь... Рассел тогда крикнул, что Стонор ошибся... Предупредил, чтобы без нужды не стреляли... А почему знакомство с неизвестным надо обязательно начинать с пули?.. Локк остановился. Остановилось и мохнатое ночное чудовище.
«Странно, что оно не пытается приблизиться, — думал метеоролог. — А может, у него мирные намерения? Мирные? Известны ли ему такие понятия? Что вообще ему известно, этому порождению льдов и мрака? Думает ли оно, может ли оно думать?»
Локк чувствовал, что весь дрожит, и в то же время был удивительно, непостижимо спокоен.
«Спокойствие перед неизбежным концом?.. Странно, кажется, оно делает мне какие-то знаки. Что могут означать движения его рук? Не приближаться?..»
Яркий луч света откуда-то из-за спины чудовища ослепил Локка. Метеоролог скорее угадал, чем расслышал крик Стонора:
— Фред, ложись!.. Стреляю!..
— Нет! — Локк отчаянно замахал руками. — Не стреляй... Подожди, Ральф!
Темная фигура ночного гостя с непостижимой для его размеров быстротой выскользнула из-под скрещенных лучей двух рефлекторов. Локк успел заметить еще один, предостерегающий жест чудовища, без сомнения адресованный ему. Он замер на месте. В то же мгновение под фонарем Стонора блеснуло. Гулко грохнул выстрел, затем другой. Две пули просвистели совсем близко. Еще выстрел и еще. Видимо, Стонор стрелял наугад в темноту.
— Не стреляй, Стонор!
Еще выстрел... Он оказался последним.
Невдалеке от того места, где стоял Локк, вспыхнуло зеленое пламя. Локк разглядел неясные контуры мохнатой фигуры, которая на мгновение озарилась зеленовато-фиолетовым сиянием. Послышался треск. Яркая, похожая на молнию искра ударила туда, где метался желтый луч фонаря Стонора. Луч описал широкую дугу, ткнулся в снег и погас.
Локк глянул в ту сторону, где только что видел светящуюся фигуру ночного пришельца. Там был мрак. Направил туда луч фонаря — никого. Очертил лучом вокруг себя — пусто.
Ночной призрак словно провалился сквозь землю. А может быть, улетел по воздуху?.. Локк задрал голову, но увидел только причудливые сполохи полярного сияния.
Метеоролог медленно подошел к тому месту, где лежал шеф. Он догадывался, что произошло. Стонор лежал ничком, уткнувшись лицом в снег. Локк нагнулся, осторожно перевернул неподвижное тело и, еле волоча ноги, потащился к открытому люку.
Краснокрылый самолет описал широкий круг над Большой кабиной, приветственно качнул крыльями и пошел на посадку. Локк и доктор ждали у главного входа.
Самолет легко коснулся лыжами гладкой белой поверхности; замедляя бег, скользил в прямоугольнике, отмеченном цветными полотнищами. В облаке снежной пыли, поднятой винтами, сверкали радужные круги. Обрамленная радугами серебристая машина подкатила к Большой кабине.
Смуглый горбоносый человек в шелковистом голубом комбинезоне с откинутым капюшоном спрыгнул на снег. Ветер подхватил его густые черные волосы, бросил на лицо. Придерживая волосы рукой, человек направился к зимовщикам Большой кабины. За ним из самолета уже вылезал второй — большой и грузный, в пушистом меховом комбинезоне и унтах, затем легко выпрыгнул третий — маленький и юркий, в меховых
