перещеголяете... Или у вас тут соревнование под девизом «прочь бритье?»
— Ничего, Иван, — утешил летчика Белов, — поживешь тут с недельку, еще не так зарастешь.
— Дудки! — объявил Лобов. — Я с собой механическую бритву взял.
— Не понадобится, — жестко сказал Вериадзе, — еще два похода в лабиринт, и кончаем. Все имеет свой предел...
— Разумеется, мистер Вериадзе, — кивнул Локк. — Пора кончать. Вы и так посвятили нам и нашим бедам слишком много дорогого времени.
— Неужели и вы готовы отступить, мистер Локк? — спросил Белов, внимательно глядя на метеоролога. — Вы, потерявший тут троих товарищей.
— К чему вспоминать, — глухо сказал Локк. — Их уже не вернешь... Летом, когда здесь появятся наши шефы, мы, конечно, снова проникнем в этот лабиринт, а сейчас...
— Засыпать вход в Ледяную штольню, и дело с концом, — предложил Жиро. — И возвращаемся в Большую кабину. Тайна этого проклятого места нам просто не по силам.
— Еще два маршрута все-таки сделаем, — возразил Вериадзе. — Два последних. Так, мистер Локк?
— Как хотите. Мне все равно... И если говорить откровенно, я уже не поручусь, что действительно видел их... этих «электрических обезьян». А ты, Ришар?
— Клянусь святой Терезой Лиможской, — сказал Жиро, — я вообще ни за что не поручусь на этой земле. Абсолютно все могло быть видением, галлюцинацией, миражем, фата-морганой, приступом безумия, даже настоящими призраками, черт побери. Кто из вас поручится, господа, что призраков не существует? Я имею в виду полноценных, классических призраков или привидений, перед которыми равно бессильны и медицина, и пуля, и даже здравый смысл ученого.
— Ну вот, что я говорил! — бросил сквозь зубы Вериадзе, обращаясь к Белову.
— Очень хорошо, коллега! — быстро сказал профессор, не отвечая Вериадзе. — Однако как вы, оставаясь на позициях классического идеализма...
— Дуализма! — прервал Жиро, поднимая указательный палец.
— Превосходно — даже дуализма! Как вы с этих позиций объясните кончину вашего начальника и паралич мистера Ковальского? Тоже вмешательством потусторонних сил?
— Видите ли, коллега, — начал Жиро. — На этот вопрос я...
— Перестань паясничать! — яростно крикнул Локк. — Простите его, господа; он опять... Разумеется, вы имеете право сомневаться и не верить нам, — продолжал кричать Локк, обращаясь к Вериадзе и Белову. — Ришар напивается, стоит оставить его одного, а я... я действительно теперь не знаю, видел я их или это была галлюцинация... Понимаете, не знаю, не уверен... Вы опять скажете — смерть Стонора, случай с Ковальским. А можете вы поручиться, что все это не поражения разрядами атмосферного электричества?.. Молчите, да?
— Мистер Локк, — начал Фомин, который только что появился из Ледяной штольни, — а ведь эти ваши «призраки»...
— Подожди, Сергей, — прервал Белов. — Мистер Локк, вы трезво мыслящий, сильный человек и старый полярник, как же вы так легко готовы согласиться, что все случившееся — галлюцинация? Когда- нибудь раньше у вас были галлюцинации?
— Никогда!
— А здесь трижды на протяжении нескольких дней. Ведь вы трижды видели их, не так ли?
— Да, и один раз так, как вижу сейчас вас.
— Так почему же галлюцинация?
— Мистер Локк, — снова начал Фомин, — понимаете, я сейчас...
— Не знаю, — сказал Локк. — Вот когда слушаю вас — одно, а когда начну думать... Наверно, этого слишком много для моей бедной головы. Порой даже думаю, не схожу ли с ума...
— Чепуха какая!
— А вот и не чепуха, — сказал Жиро. — Очень даже можно сойти...
— Чепуха. Человеческий разум — великолепный аппарат. Надо ему доверять.
— Конечно, — подтвердил Лобов. — Вот мне покажи хоть взвод рогатых вурдалаков с горящими хвостами, я подойду и потрогаю, какие они — из капрона или из папье-маше....
— В общем, все ясно, — резюмировал Вериадзе.
— Ничего не ясно...
— Нет, ясно...
— Что тебе ясно, Шота?
— Ты остался в абсолютном меньшинстве, Юрий.
— И тем не менее не считаю вас правыми.
— Это уж ты из упрямства.
— Нет.
— Да!
— Нет.
— Да подождите, не кричите вы все сразу, дайте мне сказать... — опять начал Фомин.
— Действительно, Сергей еще не высказался, — сердито заметил Вериадзе, вытирая платком покрасневшее лицо. — Ну, говори, Сергей, ты разделяешь точку зрения профессора или — как все?
— Что, как все?
— Все, кроме профессора Белова, склоняются к тому, что пора прекратить поиски, что «электрические призраки» могли оказаться галлюцинацией, что...
— Ага, понял, — прервал Фомин. — Нет, я не согласен...
— С чем не согласен?
— С галлюцинацией...
— А, собственно, почему?
— Какая, к черту, галлюцинация. Я только что видел его.
— Кого?
— Ну этого — «призрака».
— Что?..
— Видел, говорю, этого их «призрака»... В лабиринте... Ну чего вы все на меня так смотрите?
— Подожди-ка, Сергей... Повтори еще раз, что ты видел, — сказал Вериадзе, подходя вплотную к геологу. — Ну, только спокойно...
— А чего мне беспокоиться? Видел, говорю, «призрака». Похож на большую мохнатую обезьяну, только голова коническая.
— Ничего не понимаю... Где видел? Когда?
— В лабиринте возле урановой жилы. Я пошел наколотить еще образцов. Отбиваю, слышу — сопит сзади кто-то. Оглядываюсь. Он... Стоит шагах в десяти, смотрит на меня и сопит. Мохнатый, голова конусом и лапы передние почти до земли...
— Ну, а ты что?
— Ничего... Думаю, значит, все в порядке. Есть... Пойду сказать... А образцы потом. И пришел...
— Когда же это было?
— Минут десять назад.
— Так чего же ты молчал?
— А вы мне не дали говорить. Спорили все, кричали...
— Он остался там, у жилы?
— Остался...
— Бери оружие, пошли, — крикнул Вериадзе. — К жиле ведут два тоннеля. Пойдем двумя группами и возьмем его в кольцо. Стрелять по моему сигналу.
— Нет, — поднял руку Белов. — Никакой стрельбы. Ведь он не причинил вреда Сергею. А мог бы... Он подошел незаметно сзади и не напал. Смотрел, что Сергей делает.
— Да если бы он попробовал, — начал Фомин, — я бы...
— И он позволил Сергею уйти и не преследовал его...
