К вечеру третьего дня Питер, который все это время раскрывал рот лишь для замысловатых ругательств, швырнул на песок тяжёлый ключ и сказал:
— Все! Я испробовал все знакомые мне штучки, шеф. Придётся бросить эту скважину и начать рядом новую. Считайте эти пятьдесят метров разведкой.
— Подождём до завтра, — предложил я. — Утро вечера мудрёнее.
Утром я стал к станку сам. Я знал один хитрый приём, которому научился у буровиков на Аляске. Он заключался в особом раскачивании инструмента. Способ был рискованный. Можно разорвать буровые штанги. Но иногда помогал.
Я расставил ребят по местам. Объяснил каждому, что делать. Восемь пар глаз впились в меня с напряжённым вниманием, ожидая команд. Не было только Питера. Он считал затею бесполезной и ушёл купаться.
— Включить мотор! — крикнул я.
Мотор заработал.
Я легонько нажал на рычаг подъёмного механизма, и, к моему величайшему изумлению, инструмент пошёл вверх, как нож из куска мыла. Это было непостижимо…
Мы подняли колонну штанг на всю высоту буровой, свинтили их. Мотор снова заработал. Вскоре над устьем скважины появилась коронка…
Мы прокричали троекратное “ура”.
На наши вопли прибежал Питер в мокрых купальных трусах и заморгал выгоревшими ресницами.
— Как вам удалось, шеф? — спросил он, внимательно разглядывая покорёженную алмазную коронку.
— Секрет фирмы.
— Шеф такое слово знает, — сказал Джо. — Пошептал — и конец…
— Инструмент почти не был зажат, — объяснил я. — Пошёл наверх совсем легко.
— Бросьте шутить, — хрипло проворчал Питер.
— Говорю вполне серьёзно.
— Посмотрите, что с инструментом. — Питер указал на уже свинченный керноприемник. — Видите, как расплющило? Такие аварии не ликвидируются сами.
— Тем не менее, я поднял буровую колонну без труда.
— Чудеса какието.
— Может быть, куски породы, зажавшие инструмент, сами провалились на глубину в следующую каверну?
— Вы когданибудь слышали про такое? — прищурился Питер.
— Нет, но, в конце концов, скважин на коралловых атоллах пробурено не так уж много.
— Все равно чудеса, шеф…
Кажется, это произошло именно 2 февраля… Потом я не вёл записей несколько недель…
Утром Ку Мар настойчиво допытывался, какой глубины достигла скважина. Когда я сказал, он глянул на меня недоверчиво:
— Чистый правда говоришь?
— Конечно. А собственно, зачем тебе точная глубина?
— Надо…
— Ну а всётаки, зачем?
Ку Мар заулыбался:
— Один маленький задача решаю. Сколько дней бурить будешь, чтобы сделать дырка через вся Земля.
— Ну и что получается?
— Ничего не получается…
Он, конечно, хитрил. Ктото из островитян поручил ему узнать глубину скважины. Может быть, даже сам Справедливейший… Непонятно только, зачем для этого понадобился Ку Мар. Каждый вечер помощники уходили ночевать в селение; от них можно было получить все сведения.
Вскоре Ку Мар кудато исчез. В обед его никто не видел.
Когда спала жара, мы вернулись на буровую. К станку стал Питер. Я присел под тентом, чтобы описать поднятый утром керн.
Вдруг ктото окликнул меня. Голос был незнакомый. Я поспешно оглянулся. Под тент заглядывал невысокий коренастый человек в белой полотняной рубашке и шортах. На голове у него красовалась маленькая белая панамка. Чёрные очки прикрывали глаза. На вид ему казалось лет пятьдесят, хотя могло быть и больше. Его гладко выбритое лицо, руки и ноги покрывал темнокоричневый тропический загар. Тем не менее, у меня ни на миг не возникло сомнения, что передо мной белый.
— Моё почтение, сэр, — вежливо сказал он поанглийски. — Надеюсь, я не очень помешал вам. Меня зовут Карлссон. Дэвид Карлссон.
“Вероятно, советник Справедливейшего”, — мелькнуло у меня в голове.
— Очень приятно, — сказал я, поднимаясь.
Мы обменялись рукопожатием, и я назвал себя.
— О, вас я знаю, — улыбнулся он.
“Ещё бы, — подумал я. — Интересно только, где ты прятался полтора месяца? И главное, зачем?” Он словно понял мои мысли.
— Мне давно говорили о вас и ваших товарищах, — пояснил он. — Но сам я возвратился на остров лишь вчера. Я находился на соседнем атолле.
“Бабке своей рассказывай!” — подумал я. Но ему вежливо сказал:
— Очень приятно познакомиться. Я тоже догадывался о вашем существовании. Вы советник здешней власти?
— И да, и нет, — скромно объявил он, усаживаясь под тентом.
— Выпьете чегонибудь?
— Благодарю. Я пью только воду. Чистую морскую воду.
— Морскую? — вырвалось у меня.
— Почему вас это удивляет? Каждый при желании может приучить свой организм к морской воде. Все это дело привычки. Морская вода даже полезнее для организма, чем опреснённая. Многие обитатели островного мира пьют морскую воду, когда под рукой нет пресной. А для себя я это сделал правилом.
— Вот как, — произнёс я, чтобы сказать чтонибудь.
Мы помолчали. Как гостеприимный хозяин я попытался снова поддержать разговор:
— Вы уже давно живёте на островах?
— Да.
— Но, вероятно, часто ездите отдыхать на континент — в Европу или в Америку, не так ли?
— Нет.
Он не отличался многословием во всем, что касалось его особы. Я попробовал переменить тему разговора:
— Кажется, погода начинает меняться. Побаиваюсь урагана. Крепления вышки не очень надёжны.
Он окинул буровую испытующим взглядом.
— Выдержит. Это превосходная конструкция. Вероятно, последняя модель?
— Самая новая. Облегчённого типа.
— Дада, — он кивнул с видом знатока. — Научились, наконец, делать буровые установки. Пятнадцать лет назад о таких не могли и мечтать. А как глубина?
— Рассчитана до полутора километров, но при желании может вытянуть и два. Правда, с глубиной
