затруднительном положении: на каком же языке отвечать?
— Гм, — повторил вождь. — Вы собираетесь молчать до вечера?
Он говорил на довольно правильном французском языке.
Я торопливо ответил пофранцузски.
Это оказалось нелегко — с ходу переводить приветствие на французский язык. К тому же я забыл начало и переиначил титул вождя.
Он прервал меня, махнув рукой:
— Переходите к делу!
Я принялся пространно объяснять цели нашей экспедиции, задачи бурения, сам способ бурения скважины. Подчеркнул, что “дырка” не причинит никакого вреда острову и его обитателям. Я старался говорить как можно более популярно: упрощал терминологию, по возможности заменял технические выражения словами, которые должны были быть ему понятны.
Он слушал довольно внимательно, потом спросил:
— Зачем нужна эта скважина?
Он употребил именно слово “скважина”, а не “дырка в острове” — выражение, которым пользовался я в своих объяснениях.
Вопрос поставил меня в тупик. Объяснять ему строение кораллового атолла? Рассказывать о кимберлитах, которые мы предполагали обнаружить на глубине под коралловой постройкой?… Я уклончиво ответил, что хотим “заглянуть внутрь острова”, убедиться, нет ли там чегонибудь, что в дальнейшем могло бы принести пользу обитателям Муаи…
— Например? — резко перебил он. Я чувствовал себя как на экзамене. Пот ручьями струился по щекам, стекал за воротник рубашки.
— Разные вещи могут оказаться на глубине, — пробормотал я не очень уверенно.
Он чуть приподнял тяжёлые веки и принялся рассматривать меня с насмешливым любопытством. Потом сказал:
— Верно… Разные вещи могут оказаться на глубине. Например, такие, которые вам даже не снились… Допустим, вы не знаете, зачем эта скважина; допустим, ваш босс, которого тут нет, не объяснил вам этого. Но я — верховная власть на острове, — должен я знать, что, где и зачем вы хотите делать? Или вы не согласны со мной?
Судя по языку, по манере выражаться, он получил коекакое образование и производил впечатление довольно цивилизованного человека. Поэтому я решился… Я рассказал ему об устройстве атолла, о том, что под коралловой постройкой должен находиться скальный цоколь. Этот цоколь, скорее всего, является древним вулканом. До вулкана мы и хотим добраться скважиной.
Я готов был побиться об заклад, что он обязательно заинтересуется древним вулканом и захочет узнать, не начнёт ли вулкан извергаться после бурения скважины. Но он только сказал:
— Там, где собираетесь бурить, не достигнете цоколя.
— Почему же?
— Там цоколь глубоко.
Счастье ещё, что Тоби не понимает пофранцузски. Повидимому, мне давно пора возмутиться… Кажется, этот коричневый монумент собирается учить меня.
Я сказал возможно более решительно и холодно:
— О том, какое место подходит для бурения, разрешите судить мне.
Слово “мне” я подчеркнул. Неожиданно он согласился:
— Разумеется… у вас могут быть свои соображения. Это ваше право.
Он помолчал и добавил:
— А я не могу разрешить вам бурить там, где вы задумали.
— Почему?
Дипломат никогда не задал бы подобного вопроса. Но я был плохим дипломатом… Он тотчас дал мне это почувствовать: он даже не счёл нужным ответить, только пожал плечами.
— Однако я должен бурить, — пробормотал я, чтобы прервать наступившее молчание. Он снова пожал плечами.
— Пожалуйста, бурите, но в другом месте. Например, там, где вы высадились.
Кажется, я начал понимать… Для него это был вопрос престижа и амбиции. Ах, коричневая мумия! Но я тоже упрям… Недаром моя бабка была ирландкой!
— Вы можете выбрать и какоенибудь иное место, — сказал он, словно поняв мои мысли, — исключая всю западную половину острова.
“Ага, идёшь на попятную! — со злорадством подумал я. — Нет, так легко не уступлю…”
— Мы устроили лагерь как раз на западе, — заметил я вслух. — И уже успели перенести туда часть оборудования…
Тут я осёкся. Он не мог не знать, что происходило с нашим оборудованием.
Однако на этот раз он не воспользовался моим промахом. Он только сказал:
— Обдумайте условие. Если оно вас не устраивает, от бурения придётся отказаться.
Это прозвучало как ультиматум.
— Но… — начал я.
— Никаких “но”. С первым вопросом покончено. Переходим ко второму.
Не скрою, я снова растерялся. Этот муаец оказался более решительным, чем можно было предполагать. Я не знал, что отвечать, и молчал.
— Ну?
У меня мелькнула мысль, что его “ну” прозвучало не очень вежливо… Я попытался собрать расползавшиеся мысли: “Ближайший пароход будет через полтора месяца, нас четверо, а их…”
— Ну?
“Клянусь Плутоном, он, конечно, понимает, что сила на его стороне. Значит… Значит, надо быть дипломатом, хотя это чертовски трудно…”
— Второй вопрос связан с первым, — сказал я возможно спокойнее. — Мне нужна помощь при монтаже буровой установки. Десятокполтора здоровых ребят. Конечно, я заплачу и вам тоже… Цена…
— О цене потом, — нетерпеливо прервал он. — Если согласитесь изменить место бурения, пришлю вам десять человек.
— Ещё одно… У нас исчезало оборудование… То есть не совсем исчезало. Ктото перетаскивал его ночью обратно…
— А, — сказал он. — Ктонибудь из моих… подданных. Вероятно, им тоже не понравилось место, которое вы выбрали.
Это было уже слишком!
— Послушайте… — начал я.
Он не дал мне продолжить:
— Не сердитесь на них, они славные ребята. Я скажу, и… они перестанут… шутить.
— А мы и не позволим больше дурачить нас; я уже отдал распоряжение…
— Зачем ссориться? — сказал он. — Кажется, вы тоже неплохие ребята… Раз уж вы приплыли сюда, сделайте своё дело, и жители Муаи с радостью проводят вас. Но не забывайте о наших… о моих условиях.
— Ладно, — ответил я. — Изменю место бурения. У меня не остаётся другого выхода, однако…
— Ну вот и прекрасно, — сказал он неожиданно мягким голосом. — И советую вам подумать о районе выгрузки, тем более что, как вы вскоре убедитесь, “сделать дырку” в атолле Муаи — задача трудная… Независимо от того, где бурить.
— Послушайте, — возмутился я, — если это намёк…
— Это не намёк, — резко прервал он. — Вы уже “делали дырки” на островах, подобных Муаи?
— Нет.
— Ну, вот видите…
— Хорошо, — сказал я. — Эту заботу предоставьте мне. Каковы же окончательные условия?
— Условие одно. Вы его слышали?
