— А теперь повторяйте хором за мной, — сказал Питер. — Хором и возможно громче…
Зычный вопль четырех здоровых глоток разорвал знойное штилевое безмолвие. Серые попугайчики, гнездившиеся в кронах пальм, всполошились не на шутку. Стремительными стайками они заметались над посёлком, оглашая окрестности пронзительными криками. Залаяли собаки, заблеяли козы и овцы.
В ближайших хижинах зашевелились яркие циновки, изза них появились удивлённые и встревоженные физиономии обитателей Муаи. Даже надменные стражи в медных касках растерялись. Они завертели головами, неуверенно поглядывая друг на друга, на нас, на двери, которые охраняли.
А мы продолжали хоровую мелодекламацию. Гудел бас Тоби, высоким дискантом надрывался Джо, мы с Питером вторили им по мере сил. Мы отчётливо отчеканили слова, которые потихоньку подсказывал Питер, и после каждого слова оглушительно орали:
— Вваа!..
Это “Вваа!..” звучало особенно мощно. Питер уверял, что оно не переводилось, но подчёркивало многозначительность и важность всего остального. Не сомневаюсь, что, окажись мы на эстраде в Чикаго, наш ансамбль имел бы ошеломляющий успех. Но мы были на Муаи…
Проревев в последний раз “Вваа”, мы замолчали и поглядели друг на друга. Стало тихо. Покачивая головами, обитатели Муаи исчезали в своих хижинах. Стражи, присев на корточки, выжидательно поглядывали в нашу сторону. Лишь серые попугайчики не могли успокоиться. Они кружились над деревьями и оживлённо обсуждали удивительное происшествие.
Из коттеджа так никто и не появился. И тогда впервые мне пришла в голову странная мысль, что, может быть, он пуст. И вождя там нет. И эти экзотические стражи никого не охраняют. И загадка Муаи совсем в другом…
Ктото осторожно потянул меня за рубаху. Я оглянулся. Сзади стоял Ку Мар.
Он одобрительно кивал курчавой головой.
— Что скажешь? — поинтересовался я.
— Хорошо орал! — со знанием дела похвалил Ку Мар. — Оо… Очень хорошо. Да!
— Нам необходимо видеть вождя, — сказал я. Это прозвучало, как попытка оправдаться.
— Айяяй, — сочувственно закивал Ку Мар, — айяяй! Нельзя… Плохо будет. Совсем плохо будет… Слушай, — Ку Мар вдруг перешёл на шёпот. — Положи подарка вот тут. Вот тут на земля. И записка положи. Такой большой записка. Напиши там, чего надо. Хорошо напиши… Как орал! И подпись сделай. Пусть лежит вот тут… А завтра утром приходи… Может, хорошо будет.
— Придётся так и поступить, — сказал я, и поиспански Питеру: — Может, парнишка специально подослан… Может быть, завтра нам удастся добиться аудиенции.
— Попробуем, — не очень уверенно согласился Питер. — Во всяком случае, это ничуть не хуже, чем “громкоговоритель”, придуманный Джо.
— Или твоё сольное выступление, — отпарировал Джо, густо покраснев.
— Ладно уж, — примирительно махнул рукой Питер. — Все мы тут не выглядим мудрецами. Пишите, шеф. Я попробую перевести ваш меморандум на “пиджин инглиш”…
Я быстро написал записку. Наши пожелания и требования выразил предельно лаконично в трех пунктах: встреча с вождём, помощь при строительстве буровой вышки, в остальном — невмешательство и взаимное уважение суверенитета… Помощь обещал оплатить натурой или долларами. Предупреждал, что с этой ночи лагерь охраняется. В незваных гостей будем стрелять без предупреждения.
Питер с тяжёлым вздохом взял у меня записку и принялся переводить на “пиджин инглиш”. Написав несколько слов, он закусил губы и стал сосредоточенно скрести голову. Ку Мар с интересом следил за ним. Питер написал ещё слово, перечеркнул и вполголоса выругался. Крупные капли пота скатывались по его сосредоточенному лицу и падали на бумагу.
— Да ну, Питер, ты попроще, — не выдержал Джо. — Это тебе не школьное сочинение…
— А ты заткнись! — посоветовал Питер, посасывая кончик авторучки. — Попробуй переведи просто, если у них, к примеру, вместо того чтобы сказать “зонт”, говорят: “Не очень большой дом, который носишь под мышкой и поднимаешь навстречу дождю, если не хочешь повстречаться с ним”. А если, например, надо сказать “болван”, то приходится говорить: “Облезлая обезьяна, у которой хвост на месте головы, а вместо головы пустая тыква, набитая прокисшими отрубями”. И ещё надо к этому трижды прибавить: “Вваа…”
— Правильно, — подтвердил Ку Мар, внимательно слушавший Питера.
— А ты лучше помог бы, если понимаешь, в чём дело, — сердито бросил Питер, вынимая авторучку изо рта.
— Давай, — просто сказал Ку Мар.
— Что тебе давать?
— Бумага давай.
— Зачем?
— Помогать буду.
— Ты умеешь писать? — изумился Питер.
— Немного… Немного лучше, чем ты.
— Что?…
— Давай покажу.
— И понимаешь, что написано здесь, в этой записке?
— Где начальник написал английский слова? Немного понимаю.
— Гм… Ну, вот тебе перо и бумага. Попробуй переведи.
— Попробовать что?
— Попробуй напиши словами муаи то, что начальник писал в своей записке.
— Давай чистый бумага, — решительно сказал Ку Мар.
— Зачем? Ты продолжай то, что я начал.
— Нельзя, — заявил Ку Мар, возвращая Питеру листок перевода.
— Почему нельзя?
— Там, — Ку Мар застенчиво улыбнулся, — там немного неправильно писал… Кто будет читать, очень обижайся. А если не обижайся, будет сильно смеяться. Вот так: хохохо… — и Ку Мар, широко улыбаясь, потёр себя ладонью по животу.
— Хихи, — не выдержал Джо, а Тоби вынул трубку изо рта и принялся громко сморкаться.
Питер выглядел несколько обескураженным, но не хотел сдаваться.
— А где не так? — придирчиво поинтересовался он, подозрительно поглядывая то на Ку Мара, то на своё сочинение.
— О, вот тут и тут, — Ку Мар бесцеремонно тыкал коричневым пальцем в каракули Питера. — И ещё тут… О, совсем много.
— Ладно… — сказал Питер. — Пиши ты. Посмотрим.
— Давай бумага и садись вот тут на землю.
— Это ещё зачем?
— Как писать буду? Твой спина писать буду. Другой столик нет. Садись, пожалуйста.
— Гм… — сказал Питер, но подчинился.
Ку Мар присел на корточки, положил чистый лист бумаги на спину Питера и принялся писать ровным, довольно правильным почерком, время от времени поглядывая на мою записку. Исписав сверху донизу один лист бумаги, он попросил второй, потом третий.
Мы терпеливо ждали.
— Все, — объявил Ку Мар и поставил жирную точку.
— Нука давай, я проверю, — сказал Питер, с трудом распрямляя затёкшую спину.
Ку Мар отдал ему исписанные листки. Питер внимательно прочитал их и, кажется, остался доволен.
— Грамотей, — с оттенком уважения заметил он. — Чисто написал и, в общем, понятно. Лучше, чем я. Кто это тебя успел научить?
— Кто? — презрительно надул губы Ку Мар. — Муаи много грамотный. Все грамотный… Один старый бабка Хмок Фу а Кукамару немного неграмотный. Сейчас учится.
— Интересно… — протянул Питер. — Если, конечно, не врёшь. Так, может, муаи и поанглийски
