видел. Это вы в ту сторону проходили?
— Я…
— Пить надо меньше, — строго сказал милиционер. — Тогда и нарушать не будем. Документ какой- нибудь есть?
— Честное слово, грабители. Вот, я у одного ножик забрал.
И Тимофей протянул милиционеру трофейный нож.
— Ого, — сказал милиционер. — Ничего себе инструмент.
Он с интересом оглядел нож, раскрыл его, закрыл, пронзительно поглядел на Тимофея и уже совершенно официальным тоном произнес:
— Значит, так. Задерживаю вас, гражданин. Пройдемте!
— Так они же убегут, — возмущенно закричал Тимофей. Двое и убегут. Вы отвечать будете.
— Кто убежит?
— Грабители. Они еще лежат, а придут в себя и убегут.
— Почему лежат?
— Ну я их… Как это? Воспользовался правом допустимой самообороны…
— Воспользовался, значит, — повторил милиционер, глядя в упор на Тимофея и кладя руку на кобуру. — Так сколько их, говоришь, было?
— Двое… Длинный худой и покороче. Я, значит, нож у длинного… вырвал и ему… левой в поддыхало, а того, что покороче… ремнем.
— Ремнем, — оторопело повторил милиционер и расстегнул кобуру.
— Да… Слышите, это он… маму вспоминает… Вот опять.
Они прислушались. Из темноты явственно донеслось какое-то бульканье и потом протяжное: «0-ох, мам-а…»
— А ну пошли, — решил милиционер. — Только вы, гражданин, вперед и, вот что, руки на голову положите…
Тимофей послушно поднял руки, положил их на свою мокрую шляпу и смело шагнул в темноту аллеи. За плечами он слышал напряженное дыхание провожатого.
Приближаясь к месту происшествия, Тимофей невольно замедлил шаги.
— Ну, — раздалось сзади.
— Где-то здесь, — шепнул Тимофей. — Сейчас… Вы бы, товарищ сержант, пистолет приготовили.
— Шагай, шагай!
Совсем близко послышался стон.
Вспыхнул яркий сноп света. На асфальте лежали двое. Долговязый еще так и не разогнулся. Коренастый лежал, вытянувшись, на животе. Попав в круг света, он дернулся и попытался уползти в кусты.
— Не шевелиться, — приказал милиционер, наводя пистолет то на одного, то на другого. Долговязый в ответ только прикрыл глаза, коренастый замер на месте и снова застонал.
Держа пистолет наготове, милиционер приблизил фонарик к лежавшим и по очереди оглядел их лица. Долговязый его явно заинтересовал. Он рассматривал его лицо внимательно и долго. Потом выпрямился и присвистнул. Обернувшись к Тимофею, который стоял рядом, он сказал уже совсем другим тоном:
— Ты вот что, снимай руки с головы. Будешь помогать… Интересно получилось…
«Еще бы», — подумал Тимофей. А вслух спросил:
— Что мне делать?
— Бери фонарь. Будешь светить.
Тимофей взял фонарь. Милиционер нагнулся, быстро обыскал лежавших. У долговязого извлек из бокового кармана что-то похожее на длинное шило, у коренастого — кастет и два бумажника. Обыскивая коренастого, милиционер хотел перевернуть его на спину, но тот застонал и повернулся опять на живот.
— Нечего притворяться, раз попался, — назидательно сказал милиционер, распрямляясь. — Лежать и не шевелиться, — добавил он.
Тимофей подумал, что, пожалуй, коренастый не притворяется…
Милиционер извлек откуда-то портативный радиотелефон и вызвал оперативную машину. Заканчивая свой краткий рапорт, он многозначительно сказал:
— Попался тот, кого искали… Со шрамом.
Милицейский УАЗ с синей мигалкой появился через несколько минут.
Долговязого пришлось нести в машину. Коренастый поплелся сам, держа руки на голове. В кузове он отказался сесть, а когда его попытались усадить силой, охнул, вскочил и присел на корточки, знаками показывая, что сидеть не может. По его искривленной от боли распухшей физиономии текли слезы.
— Чего это он? — спросил парень в штатском, приехавший в милицейской машине.
— Психует, что попался, — махнул рукой один из милиционеров.
— А кто их так?
— Вот этот, который задержал, — сказал другой милиционер, кивнув на Тимофея. — Чемпион какой-то по боксу или каратэ. Он и нож пружинный у одного отнял. А остальное они даже в ход пустить не успели.
Все присутствующие с уважением посмотрели на Тимофея.
— Вот какие люди возле нас живут, — сказал молодой лейтенант милиции, приехавший с оперативной машиной. — А мы иногда и не знаем, — добавил он сокрушенно.
И снова все уважительно посмотрели на Тимофея, который вдруг застеснялся и просто не знал, куда девать глаза и руки.
Заканчивая осмотр места происшествия, один из милиционеров поднял в кустах широкий поясной ремень с бляхами и разбитые черные очки.
— Ваши? — спросил лейтенант у Тимофея.
— Их… — лаконично объяснил Тимофей, кивнув в сторону машины.
— Так как же?… — начал удивленный лейтенант и почему-то вдруг поперхнулся.
— Там должны быть еще одни очки, — скромно сказал Тимофей. — Можно поискать с другой стороны в кустах.
Через минуту появились и вторые очки — целые.
— Тоже их?
— Тоже.
— Вот это разработка, — восхищенно сказал лейтенант, и все расступились, пропуская Тимофея в машину.
В отделении, пока дежурный записывал показания Тимофея, царила гробовая тишина. Молчали к оба задержанные. Долговязый понуро сидел на скамье за барьером, опустив руки и голову. Коренастый, поеживаясь, топтался рядом, иногда тихо постанывал.
— Все? — спросил дежурный, когда Тимофей замолчал.
— Кажется, все…
— Дела, — сказал дежурный, откладывая шариковую ручку. Просто не поверил, если бы кто рассказал.
— Каратэ? — спросил молодой лейтенант, восторженно глядя на Тимофея.
— Как сказать… — замялся Тимофей. — Почти… И еще… кое-что.
— Понятно.
— И долго тренировались? — спросил один из милиционеров.
— Да… пришлось поработать.
— Вот, товарищи, что может дать тренировка, — сказал лейтенант, обводя присутствующих многозначительным взглядом. Понятно? Работать надо!
Все закивали головами.
— Ну а вы, соколы, что скажете? — спросил дежурный, обращаясь к задержанным и снова беря шариковую ручку.
