– Это понятно. Вызывай.
– И что мне им сказать? Тут ведь криминалом ко всему прочему попахивает…
– Сколько они берут за консультацию с последующей операцией?
– Кто как…
– Вызывай того, кто подороже… две цены.
– Вы, видимо, слабо представляете себе, что такое одна цена, – скептически заметил Пашков.
– Володя, не утомляй, – оборвал его Иван Павлович. – Пятьдесят хватит?
– На всех, – доктор кивнул.
– Тебе отдельно подкинем…
– Тогда и в сорок можно уложиться. Они еще и со своими инструментами приедут.
– Иван Павлович, – позвал из палаты Бондарь. Опергруппу «тунгусов» возглавлял лично он.
– Что, Тима? – Сноровский подошел к двери палаты и заглянул внутрь. – Точно здесь? Пашков!
– Что вы кричите? Ночь же! – в коридоре появилась пожилая медсестра. – Не на базаре находитесь. В больнице.
Путь ей преградил один из бойцов.
– Идите, мамаша, куда шли…
– А я на свое рабочее место шла! – медсестра попыталась пройти мимо воина, но тот вытянул руку и равнодушно развернул ее в обратном направлении.
– Ты что это руки распускаешь, паршивец! – взвизгнула сестра.
– Тихо, Элеонора Карловна, прошу вас, – взмолился Пашков.
– Что это за типы, Владимир Яковлевич?! Это за тем подстреленным приехали?! Добить?
– Элеонора Карловна!
– Развелось их тут, особенно после «черного ноября»! Безобразие! Чего вам неймется-то?! Только начал народ по-человечески жить, так нет – войну затеяли! Но и войну вроде бы перетерпели, а лучше не стало, снова, как в перестроечные времена, – одни бандиты кругом! Ушел ваш раненый! Вот только что мимо меня проковылял через черный ход…
– Дохлый, Панкрат, быстро! – приказал Бондарь, и двое «тунгусов» метнулись в сторону черного хода.
– Как же так, Володя? – Сноровский незаметно прижал Пашкова плечом к стене. – Пуля в башке, а он просто взял и куда-то ушел…
– Вера, – спокойно позвал доктор, – будь любезна, принеси снимок, там, над моим столом в зажиме висит, еще влажный… там рентгенограмма черепа только одна, не перепутаешь…
Вера действительно принесла снимок очень быстро.
Иван Павлович рассмотрел его на просвет и хмыкнул.
– Пуля…
– Пять, сорок пять, – добавил Бондарь. – Точно его физиономия?
– А ты не видишь? – Пашков усмехнулся. – Тогда прочти, что внизу написано.
– Написать можно что угодно…
– А мне это надо?
– Как же он тогда умудрился уйти?
В коридоре вновь объявился запыхавшийся Дохлый. Он сглотнул вязкую слюну и развел руками:
– Нет его… нигде… трщ капитан… Панкрат там на дверях остался, а Логинов пошел территорию проверять, только темно…
– Вот. Не просто уйти, а еще и убежать, – добавил Сноровский, указывая на воина.
– Слушайте, Иван Павлович, кто у нас спец по всяким тарелкам, келлам и прочей фантастике? – Доктор высвободился из-под его плеча. – Вы и объясняйте, почему человек вместо того, чтобы сыграть в ящик, играет с вашими бойцами в прятки…
Сноровский поджал губы и перевел взгляд на Веру. Та смотрела куда-то дальше по коридору, мимо него, «тунгусов» и о чем-то шепчущихся Феликса и Федора. Иван Павлович проследил за ее взглядом и уставился на торцевую стену. Кроме поясняющих табличек со стрелками, вправо – в боковой коридорчик и влево- вверх – на лестницу, на стене не проступало никакой полезной информации. Вера тем не менее не отрывала от нее глаз, словно читала на окрашенной поверхности какие-то слова.
– Ве-ра, – негромко обратился Сноровский, – ты что-то увидела?
Девушка перевела стеклянный взгляд на директора и нездорово улыбнулась.
– Я, может быть, ошибаюсь…
Иван Павлович встал рядом с ней и тоже взглянул на стену. Обычная оштукатуренная поверхность, вымазанная голубенькой краской. Ну, разве что не стандартной, отечественной, а импортной – все-таки частная клиника. Сноровский сделал несколько шагов к стене и склонил голову набок.
