– Шесть воинов и матрофин…
– Мат… чего?
– Лейтенант, – пояснил келл.
– Так, это еще семеро. – Иван Павлович взглянул на недавно присоединившегося к допросу Бондаря: – Тима…
– Я понял, – командир «тунгусов» кивнул.
– Осталось девять.
– Это персонал, – подсказал пленный. – Наблюдатели, информаторы.
– Шпионы, – перевел Сноровский. – И где они шпионят?
– Я не знаю, – казалось, что солдат говорит искренне. – Персонал подчиняется непосредственно матронарму.
– Дай угадаю, – Иван Павлович наморщил лоб. – Генералу, который командует всем местным армом?
– Точно, – техник кивнул. – Его штаб здесь, в городе.
– Так, значит, эти ворота были штабными, главными?
– Все переходы равнозначны, – возразил пленник, – просто этот ближе других к штабу. Арм расквартирован по тридцати городам, если пользоваться вашим административным делением, – по всему федеральному округу.
– Заслужил телевизор в камеру, – одобрительно сказал Сноровский. – Давай зарабатывай усиленное питание.
– Есть еще и внештатные базы, не подключенные к системе, с ними связь осуществляется через курьеров.
– Вот! – Иван Павлович поднял указательный палец и обернулся к Соловьеву: – Вот тебе белка, и вот тебе свисток!
– А ближайшие ворота?
– Я знаю только их системные позывные, – техник развел руками. – Точных координат не было даже у командира отряда. Возможно, они известны матронарму, но никто из солдат его не видел. Мы даже не знаем, как он выглядит, а тем более, где живет.
– Конспираторы, – Сноровский усмехнулся. – Придется побеседовать с «персоналом». Знаешь кого- нибудь?
– Один раз видел… курьера. Но имени его не знаю.
– Фоторобота составить… – наклонившись к Сноровскому, негромко подсказал Бондарь.
Иван Павлович кивнул и посмотрел на Андрея. Тот и без напоминаний уже минуту неотрывно следил за взглядом пленника. Закончив свои наблюдения, он поднялся и вышел в коридор.
– Феликс? – спросил Сноровский, присоединяясь к Андрею.
– Нет, – Соловьев потер виски. – Устал я, Иван Павлович. Как в тумане все. Но курьера я уже видел. На банкете, а после – на улице. Это он потерял диск.
– Разошлем портрет, поймаем, а через него выйдем и на матронарма, – вывел Сноровский.
– Проще допросить Феликса.
– Насчет Сошникова я тебе уже объяснял. Без доказательств его не взять, а прямых улик у нас нет, и свидетель указал не на него, а на этого курьера-марафонца. Ладно, феномен, отдыхай до завтра, а то ты уже бледный, как стенка.
– Плохо мне что-то, Иван Павлович… После похорон такое ощущение осталось… – Андрей огорченно покачал головой. – Никогда не прощу себе этого дурацкого опоздания.
– Ты хотел сказать, не простишь мне? – Иван Павлович вздохнул: – А может, так оно и лучше?
Соловьев бросил на него унылый взгляд и пошел к лестнице, ведущей в жилой блок…
*Следующее утро выдалось серым и ненастным. Холодный ночной дождь сбил с веток последние листья и наполнил все углубления ландшафта влагой.
Андрей натянул военный свитер и с опаской выглянул в окно. Двор был пуст. Служащие «загородного домика» в такую погоду предпочитали находить занятия внутри помещений. Не смущала промозглая сырость только «тунгусов». Они, в строгом соответствии с расписанием, совершали пробежку. Соловьев проводил взглядом их мерно топающий строй и зевнул. Подъем в Управлении объявляли слишком рано. Андрей взглянул на часы и скривился. Половина восьмого. В столовой на линии раздачи уже наверняка курились густым паром бачки с овсянкой и сковороды с яичницей… Мысль о завтраке придала Соловьеву заряд бодрости. Он, не глядя в зеркало, пригладил непослушные после сна волосы и вышел из комнаты.
– А, черт! – неожиданно донеслось откуда-то справа.
Андрей вздрогнул и обернулся.
Прямо в лицо ему смотрел бездонный зрачок пистолета.
– Андрей Васильевич? – человек с пистолетом опешил. – Извините.
Парень покраснел и торопливо спрятал оружие обратно в кобуру. Когда шок от такого приветствия прошел, Соловьев наконец узнал в нем того самого охранника, который накануне отличился снайперской стрельбой.
