кто был в радиусе ста метров. В том числе и развернувшиеся в цепь стрелки.
Вера подняла взгляд на Федора, лежащего в десяти шагах левее. Он приложил к губам указательный палец и многозначительно округлил глаза.
Два или три стрелка уже начали двигаться на звук, но в этот момент на противоположном краю небольшой, просвечивающей левее поляны появились еще какие-то люди, и преследователи снова выстроились в шеренгу, на этот раз развернутую к «управленцам» не боком, а спиной.
Люди на другом конце поляны явно не имели оружия. Многие из них были в ярких куртках и шапочках. Стрелки тем не менее подняли оружие и открыли по людям беглый огонь. Пули скалывали с деревьев кору, поднимали фонтанчики смешанной со снегом земли и выбивали из человеческих тел брызги крови. Люди падали, кричали, пытались бежать в лес, но пули все равно настигали их и валили в растопленный красными ручьями снег.
Вера зажала рот рукой и затряслась в беззвучной истерике. Справа к ней подполз Пашков, а слева Федор. Они крепко взяли девушку под локти и потащили следом за Сноровским, который продолжил движение, как только стрелки занялись своим жутким делом.
Крики, ругань, топот и выстрелы метались по лесу, набрасываясь на беглецов то слева, то справа. Иван Павлович то и дело менял направление, и его спутники окончательно потеряли способность к ориентации. Сам Сноровский постоянно что-то подсчитывал и наклонялся, деловито изучая следы.
Выбившаяся из сил Вера все сильнее налегала на плечи своих провожатых и вскоре измучила их до такой степени, что Федор споткнулся и упал, а Пашков опустился на снег и заявил, что дальше не пойдет.
– Пять минут, – пояснил он. – Хотя бы отдышаться… Не олени же, в таком темпе по лесу скакать…
– Не больше, – твердо заявил Иван Павлович. – Иначе…
– Иначе – что? – доктор взглянул на директора, мягко говоря, недружелюбно.
Сноровский одними глазами указал влево и вверх. Пашков поднял взгляд и невольно вздрогнул. В нескольких метрах от места их привала, на толстой ветке березы болтались двое повешенных. Убийцы сняли с них только обувь, и было нетрудно рассмотреть, что одеты трупы в милицейскую форму.
Вера сидела на коленях и смотрела на раскачивающиеся белые пятки, как подопытный смотрит на маятник гипнотизера. Она даже покачивалась в такт их медленным равномерным движениям. Три белых пятна на сером фоне. Четвертое в синем дырявом носке. Влево, вправо… Ветер принес запах паленой шерсти и горелой резины. Влево, вправо… Выстрелы и два взрыва. Где-то совсем рядом. Влево, вправо…
Сноровский энергично потряс девушку за плечо.
– Подъем, надо идти.
Вера даже не моргнула. Влево, вправо…
– Транс, – констатировал Пашков, обламывая сучки с найденной за время привала длинной толстой ветки.
– И как ее из него выводить?
Доктор пожал плечами и поднялся, тяжело опираясь на свой новый посох.
– Сейчас, – Федор опять набрал в ладони снега.
– Быстрее, – потребовал Иван Павлович.
Программист растер колючие снежинки по Вериным щекам и лбу, но она продолжала неотрывно смотреть на повешенных.
– Потащишь! – приказал Сноровский. – На плечо и за мной!
Федор неуклюже обхватил девушку за талию и попытался взвалить на плечо, но такие силовые упражнения были ему явно не по силам.
– Тяжелее дискеты ничего не поднимал? – усмехнулся доктор. – Жаль, у меня нога… – Он с сомнением посмотрел на Веру. – Придется поступить радикально. Нехорошо, конечно, так с женщинами…
Федор даже не успел возразить. Пашков размахнулся и отвесил Вере тяжеленный подзатыльник.
– Ты ей все мозги вышибешь!
– Можно было по щекам отхлестать, но так надежнее, – доктор поставил схватившуюся за голову девушку на ноги. – Бегом, сударыня, за Иваном Палычем!
Вера подняла на доктора изумленный взгляд, но, так и не проронив ни слова, покорно побрела в указанном направлении.
– Терапевт! – словно некое изощренное ругательство, бросил вслед Пашкову Федор.
– За мной, – не оглядываясь, приказал доктор. – Методики обсудим после.
Когда они наконец выбрались на какую-то дорогу, наступили сумерки. Сноровский долго изучал местность, но выводами ни с кем так и не поделился.
– Это шоссе? – с сомнением спросил Федор.
– Сам не видишь? – раздраженно бросил Иван Павлович.
– Вижу, что узковато для хайвэя.
– А зачем тогда спрашиваешь?
– Просто вон там строения какие-то. Только почему-то не сгоревшие.
– Это другая деревня, – снисходительно пояснил Пашков. Он указал вправо, на группу темнеющих в
